Но и такэто был настоящий
перелом вегожизни.Хотяпроведенныйсволшебникомчас исполнилили
приблизил то, что он, Кнехт, душойуже чуял, именноэтот час четко отделил
вчерашний деньотсегодняшнего,прошлоеотнынешнегоибудущего;так
разбуженный несомневается в том, что он бодрствует, даже если проснулся он
втой же обстановке, какую видел восне. Призваниеоткрываетсяво многих
видах иформах, ноядро и смыслэтого события всегдаодни ите же: душу
пробуждает,преображаетилиукрепляетто,чтовместомечтанийи
предчувствий,жившихвнутритебя,вдругслышишьпризывизвне,видишь
воплощениеивмешательстводействительности.Тутвоплощением
действительностибыла фигурамастера; знакомыйдотолелишь какдалекий,
внушающийпочтениеполубожественныйобраз,мастермузыки,архангел
высочайшегоизнебес,появилсявоплоти,гляделвсезнающимиголубыми
глазами, сиделнатабуретке зашкольным пианино,музицировалс Иозефом,
почти без слов показал ему, что такое музыка, благословил его и снова исчез.
Думатьо том, что можетиз этого последовать иполучиться, Кнехт был пока
совсемнеспособен,слишкомзанималипереполнялегонепосредственный,
внутреннийотзвук случившегося. Как молодоерастение, развивавшееся до сих
портихои медленно,вдруг начинаетсильнеедышатьирасти,словно в
какой-то мигчуда оно осозналозаконсвоего строенияитеперьискренне
стремится егоисполнить, такначал мальчик,послетого как его коснулась
рукаволшебника,быстро и страстнособирать инапрягатьсвоисилы,он
почувствовал себя изменившимся, почувствовал, как растет, почувствовал новые
тренияи новоесогласие между собоюи миром,в иные часыонсправлялся
теперьвмузыке,латыни, математике с такимизадачами,докоторыхего
возрастуиего товарищамбылоеще далеко,ичувствовалсебя приэтом
способным к любому свершению, а в иные часы все забывал и мечтал с новой для
него нежностью и увлеченностью, слушал шум ветра или дождя, глядел на цветок
илинатекущуюречную воду,ничего непонимая,обовсемдогадываясь,
отдаваясь симпатии, любопытству, желанию понять, уносясь от собственного "я"
к другому, к миру, к тайне и таинству, к мучительно-прекрасной игре явлений.
Так,вполнойчистоте,начинаясьвнутриивырастаядо
взаимоутверждающейвстречи внутреннегои внешнего,вершилось призваниеу
Иозефа Кнехта; он прошел все его ступени,изведал все егоотрады и страхи.
Безтакихпомех,каквнезапноеразглашениетайныиликакая-нибудь
нескромность, вершился благородный процесс, типичная историяюности всякого
благородногодухаиегопредыстория;гармоничноиравномерноросли,
пробиваясь друг к другу, внутреннееи внешнее.
Когда в концеэтой эволюции
ученик осознал свое положение исвоювнешнююсудьбу, когда он увидел, что
учителя обращаются с ним как с коллегой, даже как с почетным гостем, который
вот-вототбудет, чтосоученики наполовину восхищаются им или завидуют ему,
наполовинужеизбегаютего,дажевчем-топодозревают,аиные
недоброжелатели высмеиваютиненавидят, чтопрежние друзьявсе большеи
большеотдаляютсяипокидаютего,--ктомувремени этот жепроцесс
отдаленияиобособлениядавноужесовершилсявнутриего,внутри,в
собственномощущении:учителяпостепеннопревратилисьизначальствав
товарищей,а бывшие друзья --в отставших попутчиков; он уже не чувствовал
себя в школе и в городе среди своих и на своем месте, все это было пропитано
теперьтайнойсмертью,флюидомнереальности,изжитости,сталочем-то
временным, какой-то изношенной иуженескладнойодеждой. Иэтот отрыв от
преждегармоничнойилюбимойотчизны, этот разрывсужечуждымине
соответствующим емуукладом,эта прерываемаячасамиблаженства и сияющей
гордости жизнь отозванного ипрощающегосястали для негопод конец мукой,
почти невыносимой тяготой и болью, ибовсе и вся покидали его, а онне был
уверен, что не сам покидает все это, что не сам виноват в этом омертвении, в
этойотчужденностимилого,привычногомира,что причинаих --неего
честолюбие,самомнение, гордыня, неверность инеспособность любить.Среди
мук, сопряженных с настоящимпризванием, эти --самые горькие. Кто отмечен
призванием,получаеттемсамым не только некий дари приказ, он берет на
себяи что-товродевины -- так солдат,котороговызывают изстроя его
товарищей и производят в офицеры,достоин этого повышениятембольше, чем
дорожеплатитзанегочувствомвины,даженечистойсовестьюперед
товарищами.
Кнехту,однако,было суждено пройти черезэтобез помех и вполной
невинности:когдапедагогическийсоветсообщил емунаконецоб отличии,
выпавшем на его долю, и о скором его зачислении в элитную школу, он в первый
миг был этим совершенно ошеломлен,хотяужев следующиймигновость эта
показалась ему давноизвестной и долгожданной. Лишь теперь он вспомнил, что
уже несколько недель за спиной у него время от времени раздавались брошенные
внасмешку слова "electus"или "элитный мальчик".Он слышал их, но только
наполовину, и никогдане воспринимал их иначе, чемиздевку. Не"electus",
чувствовал он, хотели ему крикнуть, а "ты, что в своей гордыне считаешь себя
electus'ом!". Порой он тяжкострадал отэтихвзрывовотчужденности между
собойи товарищами,но они правда никогдане счелбысебя electus'ом:
призваниеон осозналнекакповышениев чине, атолько каквнутреннее
предупреждение и поощрение.