Его опущенная голова выделялась темным пятном нафонесветлеющегонеба,
словно темный монумент раба. Керн долго смотрел на нее. Потомимовладел
сон.
Йозеф Штайнер легко вновь перешел границу. Он еехорошознали,как
старый солдат, привык делать вылазки в тыл врага. Штайнербылкомандиром
роты и в 1915 году получил железный крест за трудную разведку, изкоторой
вернулся, захватив пленного.
Через час он уже был вне опасности. Он отправился к вокзалу.Ввагоне
было мало народу. Проводник посмотрел на него:
- Уже обратно?
- Билет до Вены, - сказал Штайнер.
- Быстро же вы, - продолжал проводник.
Штайнер поднял глаза.
- Мнеэтознакомо,-сказалпроводник,-каждыйденьприезжает
несколькотакихгрупп,поэтомучиновниковбыстроузнаешь...Какое
несчастье! Вы приехали в этом же вагоне; наверно,выужеинепомните
этого.
- Я вообще не понимаю, о чем вы говорите.
Проводник рассмеялся.
- Скоро поймете. Идите вконецсостава,наплатформу.Еслипойдет
контролер, вы спрыгнете. Но думаю, что в такое время он не пойдет. Этим вы
сэкономите деньги за проезд.
- Спасибо.
Штайнер поднялся и прошел в конец поезда. Он чувствовал лицомветери
видел мелькающие огоньки проносившихся мимо деревушек. Он глубоко дышали
наслаждался самым крепкимароматом,которыйтолькоестьназемле,-
ароматом свободы. Он чувствовал кровь в своих венах итеплуюсилусвоих
мышц. Он жил. Он не был в заключении. Он жил, он вырвался из их рук.
- Возьми сигарету, браток, - сказал он проводнику, который тожепришел
в конец поезда.
- Спасибо. Но только мне сейчас нельзя курить. Служба.
- Ну, а мне можно?
- Да. - Проводник добродушно засмеялся. - В этом отношении тебелучше,
чем мне.
- Да. - Штайнер вдохнулвсебяпряныйароматсигареты.-Вэтом
отношении мне лучше.
Он отправился к пансиону, в котором его арестовала полиция. Хозяйка все
еще сидела в бюро. Увидев Штайнера, она вздрогнула.
- Вы не сможете здесь больше жить, - быстро сказала она.
- Смогу. - Штайнер снял свой рюкзак.
- Господин Штайнер, это невозможно. Полицияможетнагрянутьсновав
любой момент. И она закроет мой пансион.
- Луизхен, - спокойно сказал Штайнер. - Самым лучшим убежищем вовремя
войны была свежая воронка от снаряда. Почти никогда не случалось, чтобыв
нее сразу попал другой. Поэтому ваша комнатушка - сейчас самая надежнаяв
Вене.
Хозяйка в отчаянии запустила руки в свои светлые волосы.
- Вы погубите меня! - воскликнула она с пафосом.
- Как чудесно! Я всегда мечтал об этом - погубитького-нибудь!Увас
романтическая натура, Луизхен. - Штайнер огляделся. - У васнайдетсяеще
чашка кофе? И рюмка водки?
- Кофе? И водки?
- Да, Луизхен. Я знал, что вы меня поймете! Какая вы чудеснаяженщина.
Ну как, есть еще сливовица в стенном шкафу?
Хозяйка беспомощно посмотрела на него.
Ну как, есть еще сливовица в стенном шкафу?
Хозяйка беспомощно посмотрела на него.
- Да, конечно, - сказала она.
- Как раз то, что нам нужно. - Штайнер достал бутылку и две рюмки. - Вы
тоже выпьете?
- Я?
- Да, вы, кто же еще?
- Нет.
- Выпейте, Луизхен! Доставьтемнеудовольствие.Питьодномукак-то
скучно. Вот... - Он наполнил рюмку и протянул ей.
Хозяйка минуту колебалась. Потом взяла рюмку.
- Хорошо, ладно! Но вы не будете здесь жить, правда?
- Только пару деньков, - сказал Штайнер успокаивающе. - Не больше,чем
пару деньков. Вы принесете мне счастье. У меня есть кое-какие планы. -Он
улыбнулся. - Ну, а теперь кофе, Луизхен.
- Кофе? У меня здесь нет кофе.
- Есть, детка. Вон он стоит там. Спорю, что он превосходен.
Хозяйка сердито засмеялась.
- Ох, вы какой. Кстати, меня зовут не Луиза. Меня зовут Тереза.
- Тереза! Не имя, а мечта!
Хозяйка принесла ему кофе.
- Тут еще лежат вещи старика Зелигмана, -сказалаона,показываяна
чемодан. - Что мне с ними делать?
- Это еврей с седой бородкой?
Хозяйка кивнула.
- Я слышала, будто он умер. Больше ничего...
- Вы слышали достаточно. С меня хватит и этого. Вы не знаете,гдеего
дети?
- Откуда же мне знать? Ведь не буду же я еще заботиться и о них?
- Конечно, нет. - Штайнер вытащил чемодан и открыл его.Оттудавыпало
несколько мотков пряжи и ниток. Поднимилежал,тщательноупакованный,
пакет со шнурками. Далее - костюм, пара башмаков, книга на древнееврейском
языке, немного белья, несколько картонок с роговыми пуговицами,маленький
кожаный кошелечек с монетами достоинством в один шиллинг, двамолитвенных
ремня и белая накидка для молитвы, завернутая в шелковистую бумагу.
- Немного вещичек-то, не правда ли, Тереза? - сказал Штайнер.
- У некоторых и того меньше.
- Тоже правильно. - Штайнер осмотрел книгу на древнееврейском и заметил
листочекбумаги,вложенныймеждувнутреннимистенкамипереплета.Он
осторожно вытащил его. На нем был адрес, написанный чернилами.
- Ага! Ну, туда я загляну. - Штайнер поднялся.-Спасибозакофеи
сливовицу, Тереза. Сегодня я вернусь поздно. Лучше всего, если вы поселите
меня на первом этаже, и чтобы окна выходили во двор. Тогда я смогубыстро
смыться.
Хозяйка хотела еще что-то сказать, но Штайнер поднял руку.
- Нет, нет, Тереза! Если дверь окажется закрытой,явернусьсюдасо
всей венской полицией. Нояуверен,чтоонабудетоткрыта.Скрывать
бездомных - это заповедь господа бога.Заэтовыполучитенанебесах
тысячу лет величайшего блаженства. Рюкзак я оставлю здесь.
Он ушел. Он знал, что продолжать разговор бесполезно, знал он иотом
удивительномвлиянии,котороеоказываютоставленныевещинапростых
мещанок. Его рюкзак сделает занегото,чтосамШтайнернесмогбы
добиться. Его рюкзак сломит последнее сопротивлениехозяйкиоднимсвоим
молчаливым присутствием.