А им видней...
Офицер принял решение.
- Хорошо, поднимите его. Мы будем проезжать мимо пункта скоройпомощи.
Какое свинство!
Полицейские поднялистарика.Онзастоналисильнопобледнел.Они
положили еговкузовмашины.Стариквздрогнулиоткрылглаза.Они
неестественно блестели на изможденном лице. Офицер закусил губу.
- Сумасшедший! Спрыгнул с машины! А ведь пожилой человек! Ну,поехали!
Только не быстро.
Под головой раненого медленно копилась кровавая лужа. Узловатыепальцы
скребли подеревянномунастилукузова.Губыпостепенноразжались,и
обнажились зубы. Казалось, будто за мертвенно-бледной маской боли прячется
беззвучный язвительный смех.
- Что он говорит? - спросил офицер.
Один из полицейских сидел, склонившись над стариком,икрепкодержал
его голову, предохраняя от тряски.
- Он говорит, что хотел вернуться к своимдетям.Теперьимпридется
голодать, - сказал он.
- А, чепуха! Никто не будет голодать! Где они?
Полицейский нагнулся.
- Он не хочет этого сказать. Тогда их вышлют. У них нетразрешенияна
пребывание в стране.
- Это же ерунда. Ну, а что он сейчас говорит?
- Он говорит, чтобы вы его простили.
- Что? - удивленно переспросил офицер.
- Он говорит, чтоб вы простили его за те неприятности, которыеонвам
причинил.
- Простил? Что этоещезначит?-Покачиваяголовой,офицерснова
уставился на лежащего.
Машина остановилась перед пунктом скорой помощи.
- Внесите его туда!-приказалофицер.-Осторожно!Авы,Родэ,
останьтесь с ним.
Полицейские подняли несчастного. Штайнер нагнулся:
- Мы найдем твоих детей. И поможем им,-сказалон.-Тыслышишь,
старик?
Старик закрыл глаза и открыл их снова. Затем троеполицейскихпонесли
его в дом. Его руки повисли и безжизненно волочились помостовой,словно
из них уже ушла жизнь. Через некоторое время двое полицейские вернулисьи
залезли в машину.
- Он еще что-нибудь говорил? - спросил офицер.
- Нет. Лицо у него совсем позеленело. Еслиповрежденпозвоночник,он
долго не протянет.
- Ну и что? Одним жидом будет меньше, - сказал полицейский, который бил
Штайнера.
- Простить! - пробормотал офицер. - Странно! Смешной народ!
- Особенно в наше время, - сказал Штайнер.
Офицер выпрямился.
- Заткнитесь, вы, большевик! - закричал он. - Из вас-то мы выбьемвашу
наглость.
Их привезли в полицейское управление на Элизабетпроменаде. СоШтайнера
и Кернаснялинаручникииотвеликдругимарестованным,вбольшую
полутемную комнату. Большинство из них сидели молча. Онипривыклиждать.
Только полная блондинка, хозяйка гостиницы, продолжала кричать, не обращая
ни на что внимания.
Около девяти часов арестованных стали вызывать одного за другим.Керна
провели в комнату, где находились двоеполицейских,писарьвштатском,
офицер и пожилой обер-комиссар полиции.
Обер-комиссар сиделвдеревянном
кресле и курил сигарету.
- Заполните анкету, - сказал он человеку за столом.
Писарь был тощий прыщавый человек, похожий на селедку.
- Имя? - бросил он неожиданно звучным голосом.
- Людвиг Керн.
- Время и место рождения?
- 30 ноября 1914 года, Дрезден.
- Значит, немецкий подданный?
- Нет. Подданства не имею. Лишен гражданства.
Обер-комиссар поднял голову.
- Это в двадцать один-то год? Что же вы натворили?
- Ничего. Мойотецбыллишенгражданства.Атаккакябылеще
несовершеннолетним, то лишили и меня.
- А по какой причине лишили вашего отца?
Керн минуту помолчал. Год эмиграции научил его в разговоресвластями
взвешивать каждое слово.
-Нанегосделалиложныйдоносиобвиниливполитической
неблагонадежности, - наконец сказал он.
- Еврей? - спросил писарь.
- По отцу. По матери - нет.
- Так, так...
Обер-комиссар стряхнул сигаретный пепел на пол.
- Почему вы не остались в Германии?
- У нас отобрали паспорта ивыслали.Еслибымыостались,насбы
посадили за решетку. Ну, а если уж тюрьма, то лучше сидеть вкакой-нибудь
другой стране, не в Германии.
Обер-комиссар сухо засмеялся.
- Понятно. Как же вы перешли границу без паспорта?
- На чешской границе достаточно было в то время иметь простую справку о
прописке, если речь шла о небольшой группе людей. А она у нас еще была.С
ней можно было остаться в Чехословакии в течение трех дней.
- А потом?
- Мы получили разрешение на три месяца. Потом мы должны были уехать.
- Сколько времени вы уже находитесь в Австрии?
- Три месяца.
- Почему вы не отметились в полиции?
- Меня тогда сразу бы выслали.
- Так, так. - Обер-комиссар похлопал ладонью по ручке кресла. -Откуда
вам это так хорошо известно?
Керн не сказал, что когда ониегородителивпервыйразперешли
австрийскую границу, они сразу заявили об этом вполицию.Ихвытолкнули
через границу в тот же день. Когда они вернулись снова, они уже большеоб
этом не заявляли.
- А что, разве это не правда? - спросил он.
- Здесь не вы спрашиваете! Здесь вы обязаны толькоотвечать,-грубо
сказал писарь.
- Где сейчас ваши родители? - спросил обер-комиссар.
- Мать - в Венгрии. Она получила там вид нажительство,таккакона
венгерка. Мой отец был арестован и выслан, когда меня не было в отеле. И я
не знаю, где он находится.
- Кто вы по специальности?
- Я был студентом.
- На что вы жили?
- У меня есть немного денег.
- Сколько?
- С собой у меня двенадцать шиллингов. Остальные лежат у знакомых.
У Керна не было денег, кроме этих двенадцати шиллингов. Он заработал их
торговлей мылом, духами и туалетной водой. Но если бы он сознался вэтом,
его бы наказали и за торговлю,которойонзанимался,неимеянанее
разрешения.