Срубили! Явнесебя
от бешенства! Я способен прикончить того мерзавца, который нанесимпервый
удар. Если бы у меня во дворе росли такие деревья и одно из нихпогиблоот
старости, я бы горевалвсейдушой,ачемумнетеперьприходитсябыть
свидетелем!Однотолькоотрадно,дорогойдруг!Естьещечеловеческие
чувства! Все село ропщет, и, надо надеяться, пасторша ощутит на масле, яйцах
и прочих приношениях, какую рану она нанесла своему приходу.Ибозачинщица
всему она,женановогопастора(нашстарикужеумер).Хилое,хворое
создание, имеющее веские причины относиться неприязненно к миру, потомучто
она-то никому не внушает приязни. Она глупа, а мнит себя ученой,говорито
пересмотре канона, ратует за новомодное морально-критическоепреобразование
христианства, пожимает плечами по поводу лафатеровских фантазий, а саматак
больна, что не в состоянии радоваться божьему миру.Толькотакаятварьи
могла срубить мои ореховые деревья.Подумай,яникакнемогуприйтив
себя!.. От палых листьев у нее, видишь ли, грязно и сыро водворе,деревья
заслоняют ей свет, а когда поспевают орехи, мальчишки сбивают их камнями,и
это действует ей на нервы,этомешаетееглубокимразмышлениям,мешает
взвешивать сравнительные достоинства Кенникота, ЗемлераиМихаэлиса.Видя
недовольство обитателей села и в особенности стариков, я спросил их: "Как же
вы это потерпели?" - "У нас, когда староста чего захочет, против его воли не
пойдешь". А все-таки есть на свете справедливость! Пасторусамомунесладко
приходится от жениных причуд, так он решил хоть извлечьизнихприбыльи
поделиться ею со старостой.Обэтомпроведалапалатаизаявила:"Руки
прочь!" (Она издавна предъявляла права на ту часть пасторскойусадьбы,где
стояли деревья) - и продала их сторгов.Ивотонилежат.Ах,будья
государем, я бы показал всем им - пасторше, старосте и палате...Государем!
Да будь я государем, разве трогали б меня деревья в моей стране!
10 октября
Едва я загляну в ее черные глаза, как мне уже хорошо. И понимаешь,что
мне досадно, - Альберт, по-видимому, не так счастлив, как он... надеялся,а
я... был бы счастлив, еслибы...Янелюблюмноготочий,нотутиначе
выразиться не могу и выражаюсь, по-моему, достаточно понятно.
12 октября
Оссиан вытеснил из моего сердца Гомера. В какой мирвводитменяэтот
великан! Блуждать по равнине, когда кругом бушует буря и склубамитумана,
при тусклом свете луны, гонит души предков, слушать с гор сквозь рев лесного
потока приглушенные стоныдуховизтемныхпещеригорестныесетования
девушки над четырьмязамшелыми,поросшимитравойкамнями,подкоторыми
покоитсяпавшийгерой,еевозлюбленный!Ивотявижуего,седого
странствующего барда, он ищет наобширнойравнинеследыотшаговсвоих
предков, "о, увы, находит лишь их могилы и, стеная, поднимает взоркмилой
вечерней звезде, что закатывается в бурное море,ивдушегерояоживают
минувшие времена, когда благосклонный луч светил бесстрашным вопасностии
месяц озарял их увитый цветами победоносный корабль; я читаю глубокую скорбь
на его челе, я вижу, как, изнывая в одиночестве, бредет кмогилепоследний
из великих, как впивает все новые, мучительно-жгучие радости отбесплотного
присутствия родных теней и, глядя на холодную землю, на высокуюколышущуюся
траву, восклицает: "Придет, придет тот странник, что знал меня в моей красе,
и спросит он: где же певец, прекрасный сын Фингала? Стопы егопопираютмою
могилу, и тщетно меня он ищет на земле".
И тут, о друг, мне хочется, подобно
благородному оруженосцу, обнажить меч, разом освободить моегогосподинаот
мучительных судорогмедленногоумиранияипослатьвследосвобожденному
полубогу собственную душу.
19 октября
Ах, какая пустота, какая мучительная пустота у меня в груди! Частомне
кажется, если бы я мог хоть раз, один только раз прижать еексердцу,вся
пустота была бы заполнена.
26 октября
Да, мне ясно, дорогой мой, мне ясно и скаждымднемвсеяснее,что
жизнь одного человека значит мало, почти ничего не значит.КЛоттепришла
подруга, а я ушел в соседнюю комнату достатькнигу,ночитатьнемоги
взялся за перо. Мне был слышен ихтихийразговор;онирассказывалидруг
другу какие-то незначительные истории, городские новости: эта выходит замуж,
та больна, очень больна. У нее сухой кашель, а лицо - кожа да кости, и с ней
часто бывают обмороки. "Я за ее жизнь дорого не дам", - говорила гостья. "Н.
Н. тоже плох", - заметила Лотта. "Он весь распух", - подхватилата.Имое
воображение перенесло меня к постели страдальцев; я видел, с какойнеохотой
уходят они из жизни, как они... ах, Вильгельм!.. А мои дамочкиговорилиоб
этом, как обычно говорят о смерти постороннего. И когда я оглядываюсь и вижу
эту комнату и повсюду платья Лотты и бумаги Альберта и вещи,скоторымия
так свыкся, даже с этой чернильницей, я говорю себе:"Чтотызначишьдля
этого дома! Рассуди здраво. Друзья чтут тебя!Онивидятоттебястолько
радостей, и сам ты как будто не мог бы жить без них; и всеже-уйдиты,
покинь их круг, ощутили бы они, и надолго ли ощутили, пустоту в своейжизни
от разлуки с тобой? Надолго ли?" Ах, таковабренностьчеловека,чтодаже
там, где он по-настоящему утверждает свое бытие, гдесоздаетсяединственно
верное впечатление от его присутствия, - в памяти и в душе его близких, даже
и там суждено ему угаснуть, исчезнуть - и так быстро!
27 октября
Часто мне хочется разодрать себе грудь и размозжить голову оттого,что
люди так мало способны дать друг другу. Увы, если во мнесамомнетлюбви,
радости, восторга и жара, другой не подарит мне их, и, будь мое сердце полно
блаженства,янесделаюсчастливымтого,ктостоитпередомной,
бесчувственный и бессильный.
Вечером
Мне так много дано, но чувство к ней поглощает все; мне так много дано,
но без нее нет для меня ничего на свете.
30 октября
Сотни раз был я готов броситься ей на шею. Один богведает,легколи
видеть, как перед глазамимелькаетстолькопрелести,инеиметьправа
схватить ее. Ведь человек по природе своей захватчик! Хватают жедетивсе,
что им вздумается? А я?
3 ноября
Бог свидетель, как часто ложусь я в постель с желанием,апоройис
надеждой никогда не проснуться; утром я открываю глаза, вижу солнце и впадаю
в тоску.