Вечером
Мне так много дано, но чувство к ней поглощает все; мне так много дано,
но без нее нет для меня ничего на свете.
30 октября
Сотни раз был я готов броситься ей на шею. Один богведает,легколи
видеть, как перед глазамимелькаетстолькопрелести,инеиметьправа
схватить ее. Ведь человек по природе своей захватчик! Хватают жедетивсе,
что им вздумается? А я?
3 ноября
Бог свидетель, как часто ложусь я в постель с желанием,апоройис
надеждой никогда не проснуться; утром я открываю глаза, вижу солнце и впадаю
в тоску. Хорошо бы обладать вздорным характером и сваливать вину напогоду,
на третье лицо, на неудавшееся предприятие!Тогданесносноебремядосады
тяготело бы на мне лишь вполовину. А я, увы, слишком ясно понимаю,чтовся
вина во мне самом, - впрочем, какаятамвина!Всеравно,вомнесамом
источник всяческих мучений, как прежде был источник всяческого блаженства.
Ведь я все тот же, но раньше яупивалсявсейполнотойощущений,на
каждом шагу открывал рай, исердцеимелдостаточновместительное,чтобы
любовно объять целый мир. А теперь мое сердце умерло! Оно больше не источает
восторгов, глаза мои сухи, чувства неомытыотраднымислезами,ипотому
тревожно хмурится чело. Я страдаюжестоко,ибояутратилто,чтобыло
единственным блаженством моей жизни,исчезласвященнаяживотворнаясила,
которая помогала мне созидать вокруг меня миры! Теперь ясмотрювокнои
вижу, как солнце разрываеттуманнаддальнимихолмамииозаряеттихие
долины, а мирная река, извиваясь, бежит ко мне между оголенными ивами, и что
же? - Эта дивная природа мертва для меня, точно прилизанная картинка: ився
окружающая красота не в силах перекачать у меня из сердца в мозг хотькаплю
воодушевления, и я стою перед лицом божьим, точноиссякшийколодец,точно
рассохшаяся бадья! Сколько раз падал я ницимолилгосподадароватьмне
слезы, как землепашец молит даровать дождь, когданеботакбеспощадно,а
земля истомилась от жажды. Но, увы! Я знаю, бог дает дождьиведронепо
нашим исступленным мольбам, и недаром терзает меня памятьотехблаженных
временах, когда я терпеливо ждал, чтобы дух его снизошелнаменя,ивсем
признательным сердцем моим принимал благодать, изливаемую им на меня!
8 ноября
Она укоряла меня за невоздержанность, но как же ласковоибережно!А
невоздержанность моя в том, что я иногда соблазнюсь стаканомвинаивыпью
целую бутылку. "Не делайте этого! - сказала она.-Постарайтесьдуматьо
Лотте!" - "Думать! Неужто вам надо приказывать мнеэто,-возразиля.-
Думаю я или не думаю - всеравновывсегдастоитепередмоимдуховным
взором. Сегодня я сидел на том месте, где вы недавно выходили из кареты..."
Она перевела разговор, чтобы прекратить мои излияния.
Сегодня я сидел на том месте, где вы недавно выходили из кареты..."
Она перевела разговор, чтобы прекратить мои излияния. Любезный друг,я
погиб! Она вертит мною как хочет!
15 ноября
Благодарю тебя, Вильгельм, за сердечноеучастие,задоброжелательный
совет и прошу лишь об одном - не тревожься. Дай мне перетерпеть!Какяни
измучен, у меня достанет силы выстоять. Я чтурелигию,тызнаешьэто;я
понимаю, что многим павшим духом она служитопорой,многимотчаявшимся-
утешением. Но может ли, должна ли она быть этимдлякаждого?Оглянисьна
мир, и ты увидишь, что тысячамлюдейрелигия,будьтокатолическаяили
протестантская, помощью не была и не будет, - так почему онадолжнапомочь
мне? Ведь говорит же сын божий, что те лишь пребудут сним,когодалему
отец! А что, если я не дан ему? Что, если, как подсказывает мне сердце, отец
хочет меня оставить себе? Прошу тебя, не истолкуй этоголожно,неусмотри
глумления в искренних словах моих! Ведь я раскрываю перед тобой всю душу;а
иначе мне лучше было бы молчать, ибо я вообще неохотноговорюотом,что
всякий знает не больше моего. Выстрадать всю положенную ему меру, испить всю
чашу до дна - таков удел человека. И если господу, сошедшему с небес, горька
была чаша на человеческих егоустах,зачемжемнепроявлятьгордынюи
притворяться, будто для меняонасладка?Изачеммнестыдитьсявтот
страшный миг, когда все существо мое содрогается междубытиеминебытием,
когда прошедшее, точно молнией, озаряетмрачнуюбезднугрядущего,ивсе
вокруггибнет,имиррушитсявместесомной?Икакжезагнанному,
обессилевшему, неудержимо скатывающемуся вниз созданию не возопить изсамых
недр тщетно рвущихся на волю сил: "Боже мой! Божемой!Длячеготыменя
оставил?" И мне ли стыдиться этоговозгласа,страшитьсяэтогомгновения,
когда его не избег тот, кто свивает небо, как свиток?
21 ноября
Она не видит, не понимает, что сама готовит смертельную отраву для меня
и для себя: и я с упоением пью до дна кубок, который она протягивает мнена
мою погибель. Отчего она часто... часто ли?..Пустьнечасто,ноиногда
смотрит на меня приветливымвзглядом,отчеготакблагосклоннопринимает
невольные проявления моего чувства, отчего на лице ее написано сострадание к
моим мукам?
Вчера она, прощаясь, протянула мне руку и сказала: "До свидания,милый
Вертер!" Милый Вертер! В первый раз назвала она меня милым, и язатрепетал.
Сотни раз повторял я про себя эти слова, а вечером, ложасьспатьиболтая
всякую всячину сам с собой, сказал внезапно: "Покойной ночи, милыйВертер!"
- и даже сам потом посмеялся над собой.
22 ноября
Я не могу молиться: "Оставь мне ее!" - хоть мне икажетсячасто,что
она моя. Я не могу молиться: "Дай мне ее!"-онапринадлежитдругому.