Отец Лотты захворал и немог
выходить из дому; он послал за Лоттой экипаж, и она поехалакнему.Стоял
прекрасный зимний день, первый снег толстым слоем покрывал всю местность.
Вертер на следующее утро отправилсятудаже,чтобыпроводитьЛотту
домой, если Альберт не приедет за ней. Яснаяпогоданемогларазвеселить
его, тяжкий гнет лежал на егодуше.Онприучилсявидетьтолькомрачные
картины, и мысли его были одна беспросветнее другой.
Сам он был вечно не в ладу с собою и у других видел только беспокойство
и разлад, он боялся, что нарушилдоброесогласиемеждуАльбертомиего
женой, корил за это себя, но втайне возмущался мужем.
Дорогой мысли его вернулись к этому предмету. "Нет, - повторялонпро
себя сзатаеннойяростью,-какоетамсердечное,ласковое,любовное,
участливое отношение, какая там невозмутимая, нерушимая верность! Пресыщение
и равнодушие - вот оно что! Всякое ничтожное дело привлекает его больше, чем
милая, прелестная жена. Разве он ценит свое счастье? Разве чтит ее, какона
того заслуживает? Она принадлежит ему, ну да, принадлежит... я это знаю, как
знаю многое другое; хоть я и свыкся как будто с этой мыслью, она ещесведет
меня с ума, она доконает меня. А разве дружба комневыдержалаиспытание?
Нет, в самой моей привязанности к Лоттеонвидитпосягательствонасвои
права, в моем внимании к ней усматривает безмолвный укор. Я чувствую, я знаю
достоверно, емунеприятноменявидеть,онхочет,чтобыяуехал,мое
присутствие тяготит его".
Не раз Вертер замедлял свой стремительный шаг, не раз останавливался и,
казалось, думал повернуть назад, но темнеменеепродолжалпутьитак,
размышляя и разговаривая самссобой,какбыпомимоволидобралсядо
охотничьего дома.
Он вошел, осведомился о старикеиЛотте,заметилволнениевдоме.
Старший мальчик сказал ему, что в селении, в Вальхейме, случилось несчастье:
убили одного крестьянина! Это известие не привлекло его внимания. Он вошел в
комнату и застал Лотту в разгар спора с отцом:старикжелал,невзираяна
болезнь, самолично отправиться на место преступления. Преступник еще небыл
обнаружен, убитого нашли утром на пороге дома, имелись кое-какие подозрения:
покойный служил в работниках у одной вдовы, которая держалараньшедругого
работника и не добром рассталась с ним.
Услышав эти слова, Вертерстремительновскочил."Бытьнеможет!-
воскликнул он. - Я сейчас же, сию минуту бегу туда". Он поспешил в Вальхейм,
воспоминания оживали перед ним, он ни минутынесомневался,чтоубийство
совершил тот самый парень, который не раз беседовал с нимитаксталему
близок.
Ему пришлось пройти подлипами,чтобыдобратьсядохарчевни,куда
отнесли тело, и вид любимого уголка на этот раз ужаснул его. Порог, гдетак
часто играли соседские дети, был запачкан кровью. Любовь и верность - лучшие
человеческие чувства - привели к насилию и убийству. Могучие деревьястояли
оголенныеизаиндевелые,спышнойживойизгороди,поднимавшейсянад
низенькой церковной отрадой,облетелалиства,исквозьсучьявиднелись
покрытые снегом могильные плиты.
Ему пришлось пройти подлипами,чтобыдобратьсядохарчевни,куда
отнесли тело, и вид любимого уголка на этот раз ужаснул его. Порог, гдетак
часто играли соседские дети, был запачкан кровью. Любовь и верность - лучшие
человеческие чувства - привели к насилию и убийству. Могучие деревьястояли
оголенныеизаиндевелые,спышнойживойизгороди,поднимавшейсянад
низенькой церковной отрадой,облетелалиства,исквозьсучьявиднелись
покрытые снегом могильные плиты.
Едва он подошел к харчевне,передкоторойсобралосьвсесело,как
поднялся шум.Издалекапоказаласькучкавооруженныхлюдей,ивтолпе
закричали, что ведут убийцу. Вертер стал смотреть вместе со всеми и убедился
в своей правоте. Убийца был тотсамыйработник,которыйтаклюбилсвою
хозяйку-вдову. Бедный малый бродил по окрестностям, полный затаенной злобы и
тихого отчаяния, и еще недавно повстречался ему.
"Чтотысделал,несчастный!"-крикнулВертер,бросаяськ
арестованному. Тот посмотрел на него задумчиво, помолчал и наконец отчеканил
невозмутимым тоном:
"Не бывать ей ни с кем и с ней никому не бывать!" Его ввели в харчевню,
а Вертер поспешил прочь.
Это страшное, жестокое впечатление произвело в нем полный переворот, на
миг стряхнуло с негогрусть,уныние,тупуюпокорность.Жалостьвластно
захватила его, он решил во что бы то ни стало спасти того человека.Онтак
понимал всю глубину егострадания,такискреннеоправдывалегодажев
убийстве, так входил в его положение, что твердорассчитывалвнушитьсвои
чувства и другим. Ему не терпелось встать на защитунесчастного,пламенные
речи просились с его губ, он спешил в охотничий дом и по дороге уже приводил
вполголоса все те доводы, с которыми выступит перед амтманом.
Войдя в комнату, он застал там Альберта и на миг растерялся, новскоре
снова овладел собой и поспешил изложить амтману свое мнение. ХотяВертерс
величайшей искренностью, горячностью истрастностьюговорилвсето,что
может сказать человек в оправдание Человека, старик покачивал головой, - как
и следовало ожидать, ничуть не тронутый его словами.Наоборот,онпрервал
нашего приятеля, стал резко возражать ему и порицать за то, что он берет под
защиту убийцу. Затем указал, что таким путем недолго упразднить все законы и
подорвать устои государства, и в заключение добавил, что не можетвзятьна
себя ответственность в подобном деле, а должен дать ему надлежащийзаконный
ход.
Вертер все еще не сдавался, он просил, чтобы амтман хотябыпосмотрел
сквозь пальцы, если арестованному помогут бежать. Амтман не согласился ина
это. Наконец, в разговор вмешался Альберт и тоже встал насторонустарика.
Вертер оказался в меньшинстве и, глубоко удрученный отправился домой,после
того как амтман несколько раз повторил: "Ему нет спасения!"
Как сильно он был потрясен этими словами, видно из записочки, найденной
среди его бумаг и относящейся, очевидно, к тому же дню:
"Тебе нет спасения, несчастный! Я вижу, что нам нет спасения".