Ответьте
мне! Откликнитесь на голос мой, любимые! Увы! Они молчат, молчатнавеки!И
грудь их холодна, как грудь земли!
С уступов этого холма, с вершины, где воет буря,отвечайтемне,духи
мертвых! Говорите, я не испугаюсь! Куда ушли вы на покой? Где вас искать,в
каких горных пещерах? Ни отзыва в вое ветра, ни шепота в дыхании бури.
Я сижу в тоске, я жду в слезах,когданастанетутро.Ройтемогилу,
друзья усопших, но не засыпайте ее, пока я неприду.Жизньускользаетот
меня, как сон, зачем мнеоставатьсясредиживых?Здесьябудужитьс
друзьями, у потока, близ гремящих скал.Когдастемнеет-нахолмеинад
равнинойзасвищетветер,мойдухвосстанетвдыханииветраибудет
оплакивать смерть друзей. Охотник в шалаше услышитменя,иустрашится,и
будет пленен моим голосом, так сладко буду я петь о моих друзьях, равно мною
любимых!
Так ты пела, Минона, кроткая, стыдливая дочь Тормана. И мырыдалинад
Кольмой, и омрачались наши души.
Тут с арфой вышел Уллин и спел нам песнь Альпина. Ласково звучалголос
Альпина, а Рино душой подобен был огненной стреле. Но тесныйгробсталим
жилищем, и голоса их отзвучали в Сельме.
Однажды Уллин вернулся с охоты, когда герои были еще живы,иуслышал,
как состязаются они в пенье на холме. Их песни были нежны, но печальны.Они
оплакивали смерть Морара, первого в ряду героев. Егодушабыла,какдуша
Фингала, а меч - как меч Оскара, но он пал, и отец его сокрушался,иполны
слез были глаза его сестры, полны слез глаза Миноны, сестры могучего Морара.
Как только зазвучала песнь Уллина,Минонаскрылась,точномесяцна
закате, когда, предвидя непогоду, он прячет за тучу свой прекрасныйлик.И
вместе с Уллином я ударил по струнам арфы, вторя песне скорби.
Рино
Ненастье миновало, сияет яркий полдень, рассеяв сумрак туч.Изменчивое
солнце неверными лучами озаряет холм. Весьалый,бежитподолинегорный
ручей. Ручей, как сладок твой рокот! Но слаще мне слышится голос.Тоголос
Альпина, он скорбит об умершем. Головаегосклониласьподбременемлет,
глаза покраснели от слез. Альпин! Дивный певец! Зачем ты один набезмолвном
холме? Зачем ты стонешь, как ветер в чаще леса, как волна у дальних берегов?
Альпин
Я плачу, Рино, об усопшем, и мой голос взывает к обитателям могил.Как
ты величав на холме, как прекрасен среди сынов равнины, но ты падешь подобно
Морару, и слезы прольются на твоей могиле. Холмызабудутотебе,итвой
спущенный лук будет лежать под сводами пещеры. Ты был резв, Морар, как олень
на холме, и страшен, как зарницы в темном небе. Твой гнев былгрозой,твой
меч сверкал в бою, подобно молниям надравниной,голоствойгремел,как
лесной поток после дождей, как гром за дальними холмами.
Холмызабудутотебе,итвой
спущенный лук будет лежать под сводами пещеры. Ты был резв, Морар, как олень
на холме, и страшен, как зарницы в темном небе. Твой гнев былгрозой,твой
меч сверкал в бою, подобно молниям надравниной,голоствойгремел,как
лесной поток после дождей, как гром за дальними холмами. Многих сразила рука
твоя, испепелило пламя твоего гнева. Когда же тывозвращалсяпослебитвы,
твой голос звучал так мирно! Твой лик был ясен, как солнце послебури,как
месяц в безмолвии ночи, а душа спокойна, точно озеро,когдаутихлипорывы
ветра.
Тесно теперь твое жилище! Мрачентоткрай,гдетыобитаешь!Тремя
шагами могу я измерить могилу того, кто был некогда так велик! Четыре камня,
увенчанные мхом, - вот единственная о тебе память!Деревобезлистьевда
шуршащая под ветром высокая трава укажут охотнику могилу героя Морара. Нет у
тебя матери, чтобы плакать надтобой,нетдевушки,чтобыпролитьслезы
любви. Умерла родившая тебя, погибла дочь Морглана.
Кто там опирается на посох? Кто это, чьи кудри побелели от старости,а
глаза красны от слез? Это твой отец,Морар,отецединственногосына.Он
слышал, как ты прославился в битве, как рассеялисьпередтобойвраги,он
слышал, как восхваляли тебя. Увы, о твоих ранах не слышал он. Плачь,плачь,
отец Морара, твой сын услышит тебя.Сонмертвецовглубок,изголовьемим
служит прах. Твой голос не достигнет его, твой зов его не пробудит. О, когда
же настанет утро для обитателей могил и спящий услышит: "Проснись!"
Прости, благороднейшийизсмертных,воин-победитель.Небытьтебе
больше на бранном поле, не озарять дремучего леса сверканьем клинка.Тыне
оставил сына, но имя твое сохранится в песне,игрядущиевекауслышато
тебе, услышат о тебе, услышат о Мораре, павшем в битве.
Громки были рыдания героев, но всего громче надрывный стон Армина.Ему
вспомнилась смерть сына, погибшего в расцвете юных лет.Подлегероясидел
Кармор, властитель шумного Галмала. Он спросил:
- Зачем так горестны рыданья Армина? О чем тут плакать? На то ипесни,
чтобы трогать и тешить душу. Они подобны легкому туману, который, поднимаясь
с озера в долину, окропляет цветыживительнойросой;ностоитподняться
солнцу, и туман растает без следа. О чемтысокрушаешься,Армии,владыка
Гормы, омытой волнами? - Да, я сокрушаюсь! И велика скорбь моя!Кармор,ты
не утратил сына, не утратил цветущей дочери; храбрыйКольтаржив,ижива
прекрасная Аннира. Ветви твоего дома цветут, о Кармор. А наш род окончится с
Армином. Мрачно твое ложе, о Даура! И глубокмогильныйсон.Когдажеты
проснешься и вновь зазвучит твое пение, твой пленительный голос?Дуй,дуй,
осенний ветер! Бушуй над мрачной равниной! Реви, леснойпоток!Буря,шуми
вершинами дубов! Плыви, о месяц, пусть междуобрывкамитучмелькнеттвой
бледный лик! Напомни мне о той жестокой ночи, когда погиблимоидети,пал
могучий Ариндаль, угасла милая Даура.
Даура, дочь моя, ты была прекрасна! Прекрасна, какмесяцнадхолмами
Фуры, бела, как первый снег, нежна, как веяние ветерка.