Она более высокого звания,
ей незачем говорить с такой особой, как графиня,которая по положению много
ниже наследницы престола, даже если нагруди этой особы сверкают бриллианты
стоимостью всемьмиллионов.ОднакозаспинойДюбарри стоитнастоящая
власть:король полностьюв ееруках. Нравственно совершенно опустившийся,
абсолютнобезразличный кинтересамгосударства, своейсемьи,подданных,
всего света, высокомерный циник - apresmoi le deluge*, Людовик XV ищет для
себя лишь покоя и удовольствий. Пусть жизнь идет по заведенному порядку, его
незаботят нравы и обычаи двора. Король прекрасно понимает, что, займись он
ими,пришлосьбыначинать ссебя.Ондостаточно долгоправил,аэти
оставшиеся несколько лет хочетсяпожить, пожитьдлясебя, пустьдаже все
кругомрушится.Какаядосада,что внезапно разыгравшаясядамскаявойна
нарушаетего покой! В соответствии сосвоими эпикурейскимипринципамион
предпочел бы не вмешиваться. Однако Дюбарри прожужжала емууши, каждодневно
повторяя одно и тоже: она не позволит девчонкеунижать себя, она не хочет
быть посмешищем всего двора,ондолжен ее защитить, сберечь ее честь и тем
самымсвою собственную.Наконец королюнадоедают этисценыи слезы;он
приглашает к себе фрейлину Марии Антуанетты мадам де Ноай, чтобы разъяснить,
кто здесь хозяин. Сначала он говорит лишьлюбезности в адрес супруги своего
внука, затем делает несколько замечаний:ему кажется,что дофина позволяет
себе высказываться несколькосвободнее, чемследует, о том, чтовидит,и
былобы хорошообратить ее внимание на то,чтоподобное поведениеможет
оставить весьма неприятноевпечатлениев интимномкругусемьи.Фрейлина
тотчас же (как и ожидал король) передает предупреждение Марии Антуанетте, та
рассказывает об этом тетушкам и Вермону, последний - австрийскому посланнику
Мерси, который,естественно, страшно взволнован такимсообщением - альянс,
альянс! - и специальным курьером отправляет в Вену подробное изложение столь
щекотливого дела. Оченьнеловкаяситуациядля набожной, богомольной Марии
Терезии! Должна ли она, безжалостно подвергающая порке плетьми дам подобного
сортавсвоейзнаменитой венскойкомиссиинравовиотправляющаяих в
исправительныйдом,должнали онапредписывать своейдочериучтивоеи
вежливое отношение к такойтвари? Но с другой стороны, может ли она принять
сторону противников короля? Мать, суровая католичкаи вместе с темтрезвый
политик,оказывается вглубокомконфликтес самой собой.Наконец старой
лисе, опытному дипломату, удаетсянайтивыход изтрудного положения - она
поручает все это дело государственному канцлеру. Не сама она пишет дочери, а
предлагает канцлеру Кауницу подготовить для Мерси рескрипт: тотдолжен дать
Марии Антуанетте соответствующие рекомендации. Таким образом инравственные
устои сохраняются,идевочке даются советы, какдолжноей себя вести.И
Кауниц разъясняет: "Отказв учтивости лицам, принимаемым королем при дворе,
оскорбляет весь двор. В равной мере это относится также и к особам,которых
сам государь приблизил к себе, и никомуне даноправо ставить под сомнение
обоснованность этого приближения.
И
Кауниц разъясняет: "Отказв учтивости лицам, принимаемым королем при дворе,
оскорбляет весь двор. В равной мере это относится также и к особам,которых
сам государь приблизил к себе, и никомуне даноправо ставить под сомнение
обоснованность этого приближения.Выбор государя, монарха должен почитаться
беспрекословно".
Сказано ясно, предельно ясно. Но тетушки подзуживаютМарию Антуанетту.
Прочитав письмо, она небрежно,в своейобычной манере говорит Мерси:"Да,
да"и "Хорошо",нопро себядумает, что этот старый парикКауницможет
болтатьсколько ему угодно, но никаким канцлерам она не позволит соваться в
ееличные дела.Едвапоняв,какужаснозлитсяглупая особа-"sotte
creature", высокомерная девочка получает двойное удовольствие от всего этого
дела;какни в чем не бывало она продолжает свою недобрую игру в молчанку.
Каждый день встречаясь с фавориткой на балах, на празднествах,за карточным
и даже за обеденнымстоломкороля, онанаблюдает,какта ждет,смотрит
искосаидрожит от возбуждения,когдадофина проходит вблизи нее."Жди,
голубушка, жди хоть до второго пришествия". И каждый раз дофина презрительно
поджимаетгубы,едватолько еевзгляд случайнопадает наэтуособу, с
ледянымбезразличиемпроходитонамимо.Слово,так страстноожидаемое
Дюбарри, королем,Кауницем, Мерси идаже втайне МариейТерезией, остается
несказанным.
Итак, война объявленаоткрыто. Словно перед петушиным боем, придворные
толпятся вокруг обеих женщин,полныхрешимости молчать, одна -со слезами
бессильной ярости,другая- с презрительнойусмешкойпревосходства.Кто
настоит насвоем:законнаявластительница Францииили незаконная? Каждый
хочет видеть исходбоя, каждый готов держать пари сдругими. Годыигоды
Версаль не был свидетелем такого занимательного спектакля.
***
Нотеперьужерассерженкороль. Привыкшийктому, чтостоит лишь
моргнуть глазом, как вэтом дворце все раболепно ему повинуются, что каждый
лакейски спешит исполнить его приказание прежде, чем он отчетливо произнесет
таковое,он,христианнейшийвладыкаФранции,впервыечувствует
сопротивление.Девочка-подростокосмеливаетсяоткрытоослушатьсяего
приказа. Проще всего было бы, конечно,призвать к себе эту дерзкую упрямицу
идать ейнагоняй. Но вдушеэтогобезнравственного и крайнециничного
человека ещешевелится какая-то робость: королювсе же неприятно приказать
взрослой жене своего внука, чтобы она общалась с его, короля, метрессой. И в
этомзатруднительномположенииЛюдовикXVпоступает точно также,как
поступилаМарияТерезия ваналогичной ситуации: частное, семейное дело он
превращает в государственныйакт. К своему удивлению, австрийский посланник
Мерси получает от французского министерстваиностранных дел приглашение для
переговоровневаудиенц-зале,авпокояхграфиниДюбарри.