- Прекрасно, - сказал я, вернулся в дом и выпилещеодну чашку кофе в
офицерской столовой. Кофе былсветло-серого цвета,сладкийотсгущенного
молока.За окномбылочудесное весеннее утро.Уже появилосьто ощущение
сухостивносу,которое предвещает, что день будет жаркий. В этотдень я
объезжал посты в горах и вернулся в город уже под вечер.
Дела, как видно, поправились за времямоегоотсутствия. Я слыхал, что
скороожидаетсяпереходв наступление. Дивизия,которую мыобслуживали,
должнабыла идти ватаку в верховьях реки,имайор сказал мне,чтобыя
позаботилсяо постах на времяатаки.Атакующие частидолжны были перейти
реку повыше ущелья ирассыпаться по горному склону.Постыдля машин нужно
было выбрать как можно ближе к реке и держать под прикрытием. Определить для
них места должна была, конечно, пехота, но считалось, что план разрабатываем
мы. Это была одна из тех условностей, которые создают у вас иллюзиювоенной
деятельности.
Ябыл весь в пыли игрязи и прошел всвоюкомнату,чтобыумыться.
Ринальдисидел на кроватис английской грамматикой Хюго в руках. Он былв
полной форме, на нем были черные башмаки, и волосы его блестели.
- Чудесно, - сказал он, увидя меня. - Вы пойдете со мной в гости к мисс
Баркли.
- Нет.
- Да. Выпойдете, потому чтоя васпрошу,и смотрите, чтобывыей
понравились.
- Ну ладно. Дайте только привести себя в порядок.
- Умойтесь и идите как есть.
Я умылся, пригладил волосы, и мы собрались идти.
- Постойте, - сказал Ринальди, - пожалуй, не мешает выпить. - Он открыл
свой сундучок и вынул бутылку.
- Только не стрега, - сказал я.
- Нет. Граппа.
- Идет.
Онналилдва стакана, и мы чокнулись,отставив указательныепальцы.
Граппа была очень крепкая.
- Еще по одному?
- Идет, - сказал я. Мы выпили по второму стакану граппы. Ринальди убрал
бутылку, и мы спустились вниз.Было жаркоидтипогороду, но солнцеуже
садилось, и былоприятно.Английский госпиталь помещался вбольшой вилле,
выстроеннойкаким-то немцем перед войной.МиссБаркли была в саду.С ней
была еще однасестра. Мы увидели за деревьями ихбелые форменные платьяи
пошли прямок ним.Ринальди отдал честь.Ятожеотдалчесть,но более
сдержанно.
- Здравствуйте, - сказала мисс Баркли. - Вы, кажется, не итальянец?
- Нет.
Ринальди разговаривал с другой сестрой. Они смеялись.
- Как странно - служить в итальянской армии.
- Собственно, это ведь не армия. Это только санитарный отряд.
- А все-таки странно. Зачем вы это сделали?
- Не знаю, - сказал я. - Есть вещи, которые нельзя объяснить.
- Разве? А меня всегда учили, что таких вещей нет.
- Это очень мило.
- Мы непременно должны поддерживать такой разговор?
- Нет, - сказал я.
- Слава богу.
- Что это у вас за трость? - спросил я.
МиссБаркли быладовольно высокогороста.Она былав белом платье,
которое я принял за форму сестры милосердия, блондинкас золотистой кожей и
серыми глазами. Она показалась мне очень красивой. В руках у нее была тонкая
ротанговая трость, нечто вроде игрушечного стека.
- Это - одного офицера, он был убит в прошлом году.
- Простите...
- Онбыл очень славный. Я должна была выйти за него замуж, а его убили
на Сомме.
- Там была настоящая бойня.
- Вы там были?
- Нет.
- Мне рассказывали, - сказала она. -Здесь войнасовсем не такая. Мне
прислали эту тросточку. Его мать прислала. Ее вернули с другими его вещами.
- Вы долго были помолвлены?
- Восемь лет. Мы выросли вместе.
- Почему же вы не вышли за него раньше?
- Сама не знаю, - сказала она. - Очень глупо. Это я, вовсяком случае,
могла для него сделать. Но я думала, что так ему будет хуже.
- Понимаю.
- Вы любили когда-нибудь?
- Нет, - сказал я.
Мы сели на скамью, и я посмотрел на нее.
- У вас красивые волосы, - сказал я.
- Вам нравятся?
- Очень.
- Я хотела отрезать их, когда он умер.
- Что вы.
-Мне хотелось что-нибудь для него сделать.Янепридавала значения
таким вещам;если б он хотел,он мог бы получитьвсе. Он могбы получить
все,что хотел,еслибя только понимала. Я бы вышлаза него замужили
просто так. Теперья всеэто понимаю. Нотогда он собирался на войну, а я
ничего не понимала.
Я молчал.
- Я тогда вообще ничего не понимала. Я думала, так для него будет хуже.
Я думала, может быть, он нев силах будет перенести это. А потом его убили,
и теперь все кончено.
- Кто знает.
- Да, да, - сказала она. - Теперь все кончено.
Мы оглянулись на Ринальди, который разговаривал с другой сестрой.
- Как ее зовут?
- Фергюсон. Эллен Фергюсон. Ваш друг, кажется, врач?
- Да. Он очень хороший врач.
- Как это приятно. Так редковстречаешь хорошего врачав прифронтовой
полосе. Ведь это прифронтовая полоса, правда?
- Конечно.
-Дурацкийфронт, -сказалаона. - Ноздесьоченькрасиво.Что,
наступление будет?
- Да.
- Тогда у нас будет работа. Сейчас никакой работы нет.
- Вы давно работаете сестрой?
- С конца пятнадцатого года. Я пошла тогда же, когда и он. Помню, я все
носилась сглупоймыслью, чтоон попадет в тот госпиталь, где я работала.