Казалось, чтоегоогнипронзают
водусвоимидрожащимикопьямидонеизмеримыхглубин.Караибыгрузили
пароход, то и дело подъезжая к нему на больших плоскодонках, доверхуполных
бананами.
Напесчаномберегу,прижавшисьспиноюккокосовойпальме,весь
окруженный окурками бесчисленных сигар, сидел Смит игляделнеустанно,не
сводя своих острых глаз с парохода.
Этотнелепыйтуристпочему-тососредоточилвсесвоевниманиена
невиннейшем "фруктовом" пароходе. Дважды ему было сказано, чтотамнетни
одного пассажира. И все же с настойчивостью, которая едва ли подобаластоль
беспечномугуляке,онпроверялэтисведениясобственнымиглазами.
Изумительно похожий на какую-то яркую ипеструюящерицу,онскрючилсяу
подножия кокосовой пальмы и кругленькими бойкими глазенками ящерицы вонзился
в пароход "Карлсефин".
На белом песке покоилась еще более белая, принадлежавшая яхте гичка под
охраной одного из ее белых матросов. Неподалеку, в прибрежнойпульпериина
Калье Гранда, три других матроса сяхтысражалисьдругсдругомвокруг
единственного в Коралио бильярда. Казалось, был отданприказ,чтобылодка
была в любую минуту готова к отплытию. Вообщеватмосферебылоожидание,
предчувствие - вот-вот что-то должно случиться, что совершенно чуждо воздуху
Коралио.
Словно какая-то разноцветная залетная птица,Смитопустилсянаэтот
усеянный пальмами берег лишь длятого,чтобыпочиститьперышкииопять
улететь на бесшумных крыльях. Когда забрезжило утро, уже не былониСмита,
ни гички, ни яхты. Смит никому не оставил никаких поручений; оннеоставил
следов, по которыммоглибыпрочестьеготайнунапесчаномприбрежье
Коралио. Он появился, поговорил на своем странном жаргоне,жаргонекафеи
асфальта; посидел под кокосовойпальмой-исгинул.Наследующееутро
Коралио, бессмитный, ел бананы и говорил: "Человеквраскрашенныходеждах
ушел прочь". Вместе с сиестой (3) весь этот случай отошел, зевая, в историю.
Та же участь до поры до временидолжнапостигнутьСмитаивнашем
рассказе. Пусть подождет за кулисами. ОнникогданевернетсявКоралио,
никогда не вернется к докторуГрэггу,которыйнапрасносидитупорога,
поглаживая роскошную бороду и готовясь обогатить своего залетногослушателя
волнующей повестью о трепанации черепа и кознях завистников.
Но все же Смит снова возникнетсредиэтихразрозненныхстраниц:он
пропорхнет среди них, чтобы придатьимясности.Тогдаонповедаетнам,
почему он разбросал в ту ночь столько взволнованных сигарных окурковвокруг
кокосовой пальмы. Он обязан рассказатьнамэто;ибо,когдапередсамым
рассветом он уехал на своем "Бродяге", он увез с собоюиключкзагадке,
такой большой инелепой,чтонемногиевКоралиоосмеливалисьхотябы
загадать ее.
----------------------------------------------------------
1) - Отлично (испан.).
2) - Да, сеньор (испан.).
3) - Послеобеденный сон (испан).
IV
Пойманы!
Президенту Мирафлоресу и его спутницебыломудреноускользнуть.Сам
доктор Савалья отправился в порт Аласан выставить в этомпунктесторожевые
патрули.ИвСолитасеэтоделобылопорученочеловекунадежному:
либеральному патриоту Варрасу. Наблюдение за окрестностями Коралиовзялна
себя Гудвин.
Известие о побеге президента было сообщено лишь наиболее вернымчленам
честолюбивой политической партии, жаждавшей захватить всвоирукивласть.
Телеграфный провод, соединяющий город с Сан-Матео, былперерезандалеков
горах одним из подручных Савальи. Когда еще отремонтируют провод, когдаеще
пошлют из столицы депешу, а беглецы уже достигнут берега и будут пойманы или
успеют ускользнуть.
Гудвин поставил вооруженных часовых вдоль берега - на милю от Коралио -
справа и слева. Часовым было строго наказано с особым вниманиемследитьпо
ночам, чтобы не дать Мирафлоресу возможностивоспользоватьсячелнокомили
шлюпкой,случайнонайденнымиукраяводы.Законспирированныепатрули
расхаживали по улицамКоралио,готовыесхватитьбеглогосановника,как
только он появится в городе.
Гудвин был уверен, что все меры предосторожности приняты. Онходилпо
улицам, которые, при всех своих громких названиях, были всеголишьузкими,
заросшими травой переулками, и глядел во все глаза, вносяисвоюлептув
дело охраны Коралио, порученное ему Бобом Энглхартом.
Город уже вступил в медлительный кругсвоихежевечернихразвлечений.
Несколько томных денди, облаченных в белые костюмы, с развевающимися лентами
галстука, размахивая бамбуковыми тросточками, прошли потропинкамксвоим
сеньоритам.Влюбленныевмузыкулибонеустаннорастягивалиплаксивое
концертино, либо в окнах ивдверяхперебиралиунылыегитарныеструны.
Изредка пронесется случайный солдат, без мундира, босой, в соломеннойшляпе
с широкими обвисшими полями, балансируя длиннымружьем.Повсюдувгустой
листве гигантские древесные лягушки квакали раздражающегромко.Дальше,у
опушки джунглей, где кончались тропинки,спесивоемолчаниелесанарушали
гортанные крики мародеров-павианов икашельаллигатороввчерныхустьях
болотистых рек.
К десяти часам улицы опустели.Болезненно-желтыеогонькикеросиновых
фонарей были погашены каким-нибудь экономнымприспешникомвласти.Коралио
спокойно почивал между нависшими горами и вторгшимся морем,какпохищенный
младенец на руках у своих похитителей. Где-нибудь там,вэтойтропической
тьме может бытьужевнизууморя,авантюрист-президентиегоподруга
продвигались к краю земли.