Где-нибудь там,вэтойтропической
тьме может бытьужевнизууморя,авантюрист-президентиегоподруга
продвигались к краю земли. Игра "Лиса-на-рассвете"скоро,скоропридетк
концу.
Гудвин своей обычной неспешной походкой прошел мимо длинного инизкого
здания казарм, где отряд анчурийского войска предавался мирному сну,воздев
к небесам свои голые пятки. По закону, лицагражданскогозваниянеимели
права подходить так близко к этой боевой цитадели после девяти часов вечера,
но Гудвин всегда забывал о таких пустяках.
- Quien vive? (l) - крикнул часовой, с усилием вскидываясвойдлинный
мушкет.
- Americano, -проворчалГудвин,неповорачиваяголовы,ипрошел
беспрепятственно.
Направо он повернул и налево, по направлениюкНациональнойплощади.
Улицу, по которой он шел, пересекалаулицаГробаГосподня.Занесколько
шагов до нее Гудвин остановился как вкопанный.
Он увидел высокого мужчину, одетого в черное,сбольшимсаквояжемв
руке. Мужчина быстрыми шагами шел к берегу внизпоулицеГробаГосподня.
Вторично взглянув на него, Гудвин увидел, чторядомснимидетженщина,
которая не то торопит его, не то помогает ему продвигаться возможно быстрее.
Шли они молча. Они жили не в Коралио, эти двое.
Гудвин шел за ними,ускорившаги,нобезвсякихловкихшпионских
ужимок, столь любезных сердцуищейки.Онбылслишкомширокиосанист,
инстинкты сыщика ему не пристали. Он считал себя агентом анчурийского народа
и, не будь у него политических соображений, тут же потребовал бы возвращения
денег. Его партия поставил? себе целью найти похищенную сумму, вернуть еев
казну и добиться власти без кровопролития и сопротивления.
Неизвестные остановились у входа в отель де лос Эстранхерос, имужчина
постучалсявдверьснетерпениемчеловека,непривыкшего,чтобыего
заставляли ждать. Мадама долго неотзывалась;наконец,вокнепоказался
свет, дверь отворилась и гости вошли.
Гудвин стоял в тихой улице и закурил ещеоднусигару.Черездве-три
минуты наверху сквозь щели жалюзи пробился слабый свет.
- Они заняли номера, - сказал Гудвин. - Значит, ничего еще не готовок
отплытию.
ВэтуминутумимопрошелЭстебанДельгадо,парикмахер,враг
существующейвласти,веселыйзаговорщикпротиввсякогозастоя.Этот
парикмахер был одним из отъявленных гулякКоралио,егочастоможнобыло
встретить на улице в одиннадцать часов - время позднее! Он быллибераломи
напыщенно приветствовал Гудвина как соратника в борьбезасвободу.Однако
видно было, что у него какие-то важные вести.
- Подумайте только, дон Франк, - зашептал он тем голосом, каким во всем
мире говорят заговорщики - Сегодня я брил labarba-то,чтовызовете
бородой, у самого Presidente.
Вы только подумайте!Онпослалзамною.В
бедной casita одной здешней старухи он ждал меня - в очень маленьком домике,
в темном месте. Саramba! До чего дошло - elSeriorPresidenteдолжентак
таиться и прятаться. Ему, кажется, не очень хотелось, чтобы его узнали,но,
черт возьми, можете вы брить человека и не увидеть его лица? Он дал мнеэту
золотую монетку и сказал, чтобы я помалкивал.
- А раньше вы видали когда-нибудьпрезидентаМирафлореса?-спросил
Гудвин.
- Видел раз, - отвечал Эстебан. - Он высокий, у него была борода, очень
черная и большая.
- Был ли кто в комнате, когда вы брили его?
- Старуха краснокожая, сеньор, та, которой принадлежитэтахижина,и
одна сеньорита, о, такая красавица - ah, dios!
- Отлично, Эстебан, -сказалГудвин.-Этооченьхорошо,чтовы
поделились со мной вашим парикмахерскимопытом.Будущееправительствоне
забудет вам этой услуги.
ИГудвинвкратцерассказалпарикмахеруотомкризисе,который
переживает страна, и предложил ему остаться здесь, на улице, возле отеля,и
следить, чтобы никто не пытался бежать через окно или дверь. СамжеГудвин
подошел к той двери, в которую вошли гости, открыл ее и шагнул через порог.
Мадама только что спустилась вниз. Она ходила смотреть, какустроились
ее постояльцы. ЕесвечастояланаприлавкеМадаманамереваласьвыпить
крохотную рюмочку рома, чтобы вознаградить себя за прерванныйсон.Онане
выразила ни удивления,нииспуга,когдаувидала,чтовходитещеодин
посетитель.
- Ах, это сеньор Гудвин. Не часто удостаивает он мой бедныйдомсвоим
присутствием.
- Да, мне следовалобыприходитьквампочаще,-сказалГудвин,
улыбаясь по- гудвински. - Я слышал, что от Белисе на севере до Рио на юге ни
у кого нет лучшего коньяка, чем у вас. Поставьтежебутылочку,мадама,и
давайте отведаем его вдвоем.
- Мой aguardiente, - сказала не без гордости мадама, -самогопервого
сорта Он растет среди банановых деревьев, в темных местах, в оченькрасивых
бутылках. Si, Senor. Его можно срывать только ночью;егосрываютматросы,
которые приносят его до рассветакзаднейдвери,кчерномукрыльцу.С
хорошим aguardiente очень много возни, сеньор Гудвин. Нелегко разводитьэти
фрукты.
Говорят, что конкуренция-основа торговли. ВКоралиоосновойторговли
была контрабанда. О ней говорили с оглядкой, но все же хвастались, еслиона
удавалась.
- Сегодня у вас постояльцы, - сказал Гудвин, кладя на стойку серебряный
доллар.
- А почему бы и нет? - сказала мадама, отсчитывая сдачу. - Двое. Только
что прибыли. Один сеньор,ещенесовсемстарый,исеньорита,довольно
Хорошенькая. Они поднялись к себе в комнаты, не захотели ни есть,нипить.
Их комнаты - нумеро девять и нумеро десять.
- Я давно жду этого джентльмена и эту леди, - сказал Гудвин.