- Мой дорогой адмирал, - сказал он, - нашеправительствоположительно
слепо: оно ухитрилось не заметить, как верно и доблестно вы служите ему. Мне
стыдно,чтоонодосихпорневознаградиловаспозаслугам.Это
непростительно. Но ничего, подождите: в награду за вашувернуюслужбувам
дадут новый корабль, новый мундир и новых матросов. Апокудавотвамеще
поручение. Пароход, который вы видите впереди, -"Спаситель".Мнеимоим
друзьям желательно попасть тудавозможноскорееподелугосударственной
важности. Будьте любезны, направьте свое судно туда.
Адмирал ничего не ответил, но резко скомандовал что-то и направил судно
прямо в гавань. "El Nacional" накренился и стрелой помчался к берегу.
- Сделайте милость, - сказал пассажир с чуть заметнымраздражением,-
дайте же по крайней мере знак, что вы слышите мои слова и понимаете их.
Может быть, у этого несчастного нет не только ума, но и слуха?
У адмирала вырвался жесткий, каркающий смех, и он заговорил:
- Тебя поставят лицом к стене и застрелят. Такубиваютизменников.Я
узнал тебя сразу, чуть ты вошел в мою лодку. Я видал тебянакартинке.Ты
Сабас Пласидо, изменник своей родине. Лицом к стене, да, да, лицом кстене.
Так ты помрешь. Я адмирал, и я повезу тебя в город. Лицом к стене.Да,да,
лицом к стене.
Дон Сабас повернулся к двум другим беглецам и с громкимсмехомсделал
движение рукою.
- Вам, caballeros, я рассказывал историю заседания, когдамысочинили
эту... о! эту смешную бумагу. Поистине наша шутка повернулась против насже
самих. Взгляните на чудовище Франкенштейна (3), которое мы создали!
Дон Сабаскинулвзорпонаправлениюкберегу.ОгниКоралиовсе
приближались. Он уже мог различить полосу песчаного берега,государственные
склады рома -BodegaNacional,длинноенизкоезданиеказармы,набитое
солдатами, и там, позади, - озаренную луной высокую глиняную стену. Не раз в
своей жизни он видел, как людей ставили лицом к этой стене и расстреливали.
И снова он обратился к причудливой фигуре на корме.
- Правда, - сказал он, - я хочу убежатьотсюда.Ноуверяювас,что
разлука с отчизной очень мало волнует меня... Меня,СабасаПласидо,всюду
встретят с распростертыми объятиями -прилюбомдворе,влюбомвоенном
лагере. Vaya! (4) А это свиное логово, кротовая нора, эта республика-что
делать в ней такому человеку, как я? Я paisano (5) всехстран.ВРиме,в
Лондоне, в Париже, в Вене - всюду мне скажутодно:добропожаловать,дон
Сабас! Вы снова приехали к нам! Ну, ты, tonto (6), павиан... адмирал, как бы
там тебя не величали, повернисвоюлодку.Посадинаснабортпарохода
"Спаситель" и получай - здесь пятьсот песо деньгами Estados Unidos (7) - это
больше, чем заплатит тебе твое лживое начальство в двадцать лет.
Дон Сабас стал втискивать в руку молодогочеловекапухлыйкошелекс
деньгами.
Дон Сабас стал втискивать в руку молодогочеловекапухлыйкошелекс
деньгами. Адмирал не обратил никакого внимания ни на его слова,нинаего
жесты. Он был словно прикован к рулю. Шлюпканесласьпрямокберегу.На
неосмысленном лице адмирала появилось что-то светлое,почтиразумное,как
будто он придумал какую- то хитрость, которая доставляла ему многовеселья.
Он снова закричал, как попугай:
- Вот для чего они делают так: чтобы ты не видел винтовок. Выстрелят-
бум! - и ты мертвый. Лицом к стене. Да.
Потомвнезапноонотдалсвоейкомандекакой-топриказ.Ловкои
беззвучно караибы закрепили шкоты, которые они держали в руках, и нырнулив
трюм через люк. Когда скрылся последний из них, дон Сабас, как большой бурый
леопард, кинулся вперед, захлопнул люк и сказал с улыбкой:
- Ружей не нужно, дорогойадмирал.Когда-тодлязабавыясоставил
словарь караибского языка, ипотомуяпонялвашприказ...Можетбыть,
теперь...
Но он не договорил, потому что раздалось пренеприятное "звяк" какого-то
железа, которое царапало жесть. Адмирал извлек из ножен шпагу Педро Лафита и
кинулся с нею на своегопассажира.Занесенныйклинокопустился,илишь
благодаря изумительной ловкости великан ускользнул, отделавшись царапиной на
плече. Вскочив на ноги, он вынул револьвер и выстрелил вадмирала.Адмирал
упал.
Дон Сабас нагнулся над ним, но через минуту встал на ноги.
- В сердце, - сказал он. - Сеньоры, военный флот уничтожен.
Полковник Рафаэль бросилсякрулю,другойофицерсталразвязывать
шкоты; передняя рея описаладугу,"ElNacional"повернулсяипоплылк
пароходу "Спаситель".
- Сорвите флаг, сеньор! - сказал полковник Рафаэль. -Нашидрузьяна
пароходе не поймут, почему мы крейсируем под этаким флагом.
- Справедливо! - сказал дон Сабас. Подойдя кмачте,онспустилфлаг
прямо к тому месту, где на палубе лежалдоблестныйзащитникэтогофлага.
Таково было окончание маленькой послеобеденнойшутки,придуманнойвоенным
министром... Кто начал ее, тот и кончил.
Но вдруг дон Сабас испустил крик радости и побежал по откосой палубек
полковнику Рафаэлю. Через руку он перекинул флаг погибшего флота.
- Mire! Mire! (8) Senor!Ah,dios!Нуизарычитэтотавстрийский
медведь! "Ты разбил мое сердце!" - скажет он. "Du hast mein Herz gebrochen!"
Mire! Вы слыхали, я уже рассказывал вам о моемвенскомприятеле,огерре
Грюнитце. Этот человек ездил на Цейлон, чтобы добыть орхидею, в Патагонию-
за головнымукрашением...вБенарес-затуфлей...вМозамбик-за
наконечником копья. Тебе известно, amigoРафаэль,чтоятожесобиратель
всяких редкостей. Моя коллекция военно-морских флагов была до прошлогогода
самая обширная в мире. Но герр Грюнитц раздобыл два таких экземпляра, о! два
таких экземпляра, что его коллекция стала считаться полнее моей.