Многими профессиями он занимался, но каждой -толькокороткое
время. У него была натура бродяги. Цинкография была лишь небольшимэпизодом
его скитальческойжизни.Иногдаонсоглашалсяпередатьсвоимисловами
какое-нибудьсобытие,отметившеееговылазкивмирэкзотическийи
неофициальный. Сегодня, судя по некоторым симптомам, он был склоненкое-что
разгласить.
- Элегантная погодка для боя! - началон.-Этомненапоминаетто
время, когда я пытался освободить одно государствоотубийственногогнета
тиранов. Трудная работа: спины не разогнуть, на ладонях мозоли.
- Я и не знал, что вы отдавали свой меч угнетенным народам, - промямлил
Этвуд, лежа на траве.
- Да! - сказал Клэнси. - Но мой меч перековали на орало.
- Что же это за страна, которую вы осчастливили своим покровительством?
- спросил Бланшар немного свысока.
- Где Камчатка? - отозвался Клэнси без всякой видимой связи с вопросом.
- Где-то в Сибири... у полюса, - неуверенно вымолвил кто-то.
Клэнси удовлетворенно кивнул головой.
- Я так и думал.. Камчатка - это где холодно! Я всегдапутаюэтидва
названия. Гватемала-это где жарко. Я был в Гватемале. Накартевынайдете
это место в районе, которыйназываетсятропиками.Помилостипровидения
страна лежит на морском берегу,такчтосоставительгеографическихкарт
может печатать названия городов прямо в морской воде. Названиядлинные,не
меньше дюйма, если даже напечатать их мелкими буквами, составлены изразных
испанских диалектов и, сколько я понимаю, потойжесистеме,откоторой
взорвался "Мэйн" (1). Да, вот в эту страну я и помчался,чтобывсмертном
бою поразить ее деспотов, стреляя внихизодноствольнойкирки,даеще
незаряженной. Не понимаете, конечно? Да, тут кое-что нужно разъяснить.
Это было в Новом Орлеане, утром, в начале июня.Стоюянапристани,
смотрю на корабли. Прямо против меня, внизу, вижу, небольшойпароходготов
тронуться в путь. Из труб его идет дым, ибосякинагружаютегокакими-то
ящиками. Ящики большие - фута два ширины, фута четыре длины -икакбудто
довольно тяжелые. Они штабелями лежали на пристани.
От нечего делать я подошел к ним Крышка у одного из них была отбита,я
приподнял ее излюбопытстваизаглянулвнутрьЯщикбылдоверхунабит
винтовками Винчестера.
"Так,так,-сказалясебе.-Кто-тохочетнарушитьзаконо
нейтралитетеСоединенныхШтатовКто-тохочетпомочькому-тооружием
Интересно узнать, куда отправляются эти пугачи".
Слышу, сзади кто-то кашляет!Оборачиваюсь.Передомноюкругленький,
жирненький, небольшого роста человечек. Личико у него темненькое,костюмчик
беленький, а на пальчике брильянт в четыре карата. Замечательныйчеловечек,
лучше не надо. В глазах у него вопрос и уважение. Похож на иностранца-не
то русский, не то японец, не то житель Архипелагов.
Похож на иностранца-не
то русский, не то японец, не то житель Архипелагов.
- Тс! - говорит человек шепотом, словно секрет сообщает. - Не будетли
сеньор такой любезный, не согласится лионсуважениемотнестиськтой
тайне, которую ему случайно удалось подсмотреть, - чтоб люди на пароходене
узнали о ней? Сеньор будет джентльменом, он не скажет никому ни слова.
- Мусью, - сказал я (потому чтоонказалсямневродефранцуза),-
позвольте принести вам уверение, что вашейтайнынеузнаетниктоДжеймс
Клэнси не такой человек. К этому разрешите добавить: вивлялиберте-да
здравствует свобода! Я, Джеймс Клэнси, всегда был врагомвсехсуществующих
властей и правительств.
- Сеньор очень карош! - говорит человечек, улыбаясь в черные усы. -Не
пожелает ли сеньор подняться на корабль и выпить стаканчик вина?
Так как я - Джеймс Клэнси, то не прошлоиминуты,какяужесидел
вместе с этим заграничным мусью в каюте парохода за столиком, анастолике
стояла бутылка. Я слышал, как грохотали ящики, которые швыряливтрюм.По
моему расчету, во всех этих ящиках было никак не меньше двух тысяч винтовок.
Выпили мы бутылочку, появилась другая. Дать Джеймсу Клэнсибутылкувина-
все равно что спровоцироватьвосстание.Ямногослышалореволюцияхв
тропических странах, и мне захотелось приложить к ним руку.
- Что, мусью, - спросил я, подмигивая, - вы немного хотитерасшевелить
вашу родину, а?
- Да, да! - закричал человечек, ударяя кулаком по столу.-Произойдут
большие перемены! Довольно дурачить народ обещаниями! Пора, наконец, взяться
за дело. Предстоит большая работа! Наши силы двинутся в столицу. Caramba!
- Правильно, - говорю я, пьянея от восторга, а также от вина. - Другими
словами, вив ля либерте, как я уже сказал. Пустьдревнийтрилистник...то
есть банановая лоза и пряничное дерево, или какая ни на естьэмблемавашей
угнетенной страны, цветет и не вянет вовеки.
- Весьма благодарен, - говорит человечек, - за вашибратскиечувства.
Больше всего нашему делу нужны сильные и смелые работники. О, если бынайти
тысячу сильных, благородных людей,которыепомоглибыгенералудеВега
покрыть нашу родину славой и честью. Но трудно, о,кактруднозавербовать
таких людей для работы.
- Слушайте, мусью, - кричу я, хватая его за руку,-янезнаю,где
находится ваша страна, но сердце у меняобливаетсякровью,такгорячоя
люблюее.СердцеДжеймсаКлэнсиникогданебылоглухокстраданиям
угнетенных народов. Мы все,всянашасемья,флибустьерыпорождениюи
иностранцы по ремеслу. Если вам нужны руки Джеймса Клэнси и его кровь, чтобы
свергнуть ярмо тирана, я в вашем распоряжении, я ваш.
Генерал де Вега был в восторге, что заручился моим сочувствием ксвоей
конспирации и политическим трудностям. Он попробовал обнять меня через стол,
но ему помешали его толстое брюхо и вино, которое раньшебыловбутылках.