Ваш старый приятель
Джонни".
- Я сделал эту приписку, чтобы дядюшка не принял мое послание всерьез и
не обиделся бы за официальный тон. Теперь, Билли, запечатайте письма и дайте
их Панчо: пусть отнесет на почту. Завтра "Ариадна" увезет почту, если успеет
сегодня закончить погрузку.
Вечерняя программа Коралио - всегда одна и та же. Развлечения снотворны
и скучны. Люди слоняются без цели, босые, вялоболтаютдругсдругом.В
зубах у них сигара или папироса. Глядя вниз на слабо освещенные улицы, можно
подумать, что там беспорядочно движутся черномазые призракииспятившиес
умасветляки.Треньканьезаунывнойгитарыусугубляетночнуютоску.
Гигантские лягушки сидят на деревьях и квакают оглушительно, как трещоткив
негритянском оркестре. Около десяти часов на улицах уже нет никого.
В консульстве царила такая же рутина. КаждыйвечерпоявлялсяКьоу-
посидеть в самом прохладном месте города, на веранде консульского дома.
Графинчик водки скоро приходил в движение, и околополуночивсердце
изгнанника- консула начинали пробуждаться сентименты. Тогда он излагалКьоу
свою любовную историю, завершившуюся таким печальным концом.
И каждый вечер Кьоу безропотно выслушивал друга,неуставаявыражать
ему сочувствие.
Свои ламентации Джонни неизменно заканчивал так:
- Но, ради бога,недумайте,чтоуменясохранилиськакие-нибудь
чувства к этой девушке. Я никогда не вспоминаю о ней. Мне нет донеедела.
Если бы она сейчас вошла в эту дверь, пульс у меня бился бы так же спокойно.
Это все в прошлом.
- Еще бы! - отвечал Кьоу. - Не сомневаюсь, что вы забылиее.Такихи
надо забывать. С ее стороны было даже совсем некрасиво поддатьсянаудочку
этого грубияна... Динка Поусона,
- Пинка Доусона! - произносил Джоннитономвеличайшегопрезрения.-
Ничтожество. Я считаю его полным ничтожеством. Но у него была земля, пятьсот
акров, и потому его сочли достойным. Погодите, я еще снимсквитаюсь.Кто
такие Доусоны? Никто. А Этвуды известны повсейАлабаме.Скажите,Билли,
знаете ли вы, что моя мать - урожденная де Граффенрид?
- Нет, - отвечал неизменно Кьоу. - Неужели?
Он слыхал об этом обстоятельстве никак не меньше трехсот раз.
- Факт! Де Граффенрид из округа Хэнкок... Но об этой девушкеябольше
не думаю. Я выкинул ее из головы. Не так ли, Билли?
- Так, так, -поддакивалКьоу,иэтобылопоследнее,чтослышал
победитель Купидона.
На этой реплике Джонни обычно погружался в легкий сон, аКьоупокидал
террасу и брел через площадь в свою хижину под тыквенным деревом.
Через два-три дня коралийские изгнанникизабылиписьмопочтмейстера.
Забыли они и свой забавный ответ на него.Нодвадцатьшестогоиюняплод
этого ответа появился на древе событий.
В коралийские воды прибылпароход"Андадор",совершавшийрегулярные
рейсы. Он стал на якорь за милю от города. Побережье было усеянозрителями.
Карантинный доктор и таможенные отбыли в шлюпке на судно.
Через час Билли Кьоу вошел в консульство, сверкая белоснежнымкостюмом
и ухмыляясь, как довольная акула.
- Что я вам скажу?Угадайте?-сказалонконсулу,разлегшемусяв
гамаке.
- Куда там угадывать в такую жару, - лениво промямлил консул.
- Приехал ваш человек с сапогами, тот самый, - медленно заговорил Кьоу,
с удовольствием ворочая на языке этот сладкий леденец. - Ипривезссобой
столько сапог, что хватило бы на весь континент - до Огненной Земли.Сейчас
их перевозят на таможню. Шесть лодок, переполненных доверху, уже привезлии
уехали за новой партией Святители небесные! Вот будет дело, когда онпоймет
вашу шутку и придет побеседовать с вами, мистер консул. Стоило прокорпетьв
тропиках девять лет, чтобы дождаться такого веселого зрелища.
Кьоу любил веселиться с комфортом. Он выбрал чистое место на коврикеи
повалился на пол. Стены дрожали от его удовольствия.
Джонни повернулся к нему и, мигая глазами, сказал:
- Неужели нашелся такой идиот, который принял мое письмо всерьез?
- Товару на четыре тысячи долларов! - захлебывался Кьоувэкстазе.-
Привез бы уголь в Ньюкасль! ИлипальмовыевееранаШпицберген.Явидел
старого чудака на взморье. Посмотрели бы вы на него, когда он вздел себена
нос очки и разглядывал босые ноги туземцев. Пятьсот человек, и все босиком!
- И это правда? - спросил консул слабым голосом.
-Правда?Выпосмотрелибы,какуюдочкупривезссобойэтот
околпаченный гражданин. Красота! Рядом с нею кирпичные лицанашихсеньорит
показались черными, как вакса.
- Дальше! Рассказывайте дальше, -сказалДжонни,-еслитольковы
способны прекратить ваше ослиное ржанье. Терпетьнемогу,когдавзрослый
человек гогочет, как гиена!
- Зовут его Гемстеттер, - продолжал Кьоу. - Он... ах, что это с вами?
Джонни стукнул подошвами об пол и выкарабкался из гамака.
- Да встаньте вы, идиот, - закричал он в сердцах, - или я размозжувам
голову этой чернильницей! Ведь это Розина и ее отец. Ах, божемой,чтоза
болван этот старый почтмейстер! Ну встаньте же, Билли Кьоу, и помогитемне.
Что же нам делать? Или весь мир сошел с ума?
Кьоу поднялся и стряхнул с себя пыль. Кое-как ему удалось придатьсебе
благопристойный вид.
- Нужно что-нибудь предпринять, Джонни, - сказал он, с трудомпереходя
на серьезный тон. - Я ведь не думал, что это ваша возлюбленная. Раньше всего
нужно найти им квартиру. Вы идите на берег, встречайте гостей, а я сбегаюк
Гудвину может быть, миссис Гудвин приютит их у себя.