Временидостаточно.Всюду,гдеможно,мыустановим
наблюдательные посты. Есть только три места на всемпобережье,откудаони
могут попасть на корабль: наш город, Солитас У Аласан. Там и нужно поставить
стражу. Все это просто, как шахматная задача, - шах лисой и мат в трихода.
Ах, гусыня и гусак, вот попали вы впросак! Милостью литературного телеграфа,
сокровища нашегозахолустногоотечествапопадаютпрямоврукичестной
политической партии, которая только и мечтает, как бы перевернуть еговверх
тормашками.
Кьоу был прав. Путьизстолицыбылдолгийитяжкий.Неприятности
сыпались одна за другой: лютая стужа сменялась жестоким зноем, избезводной
пустыни вы попадали вболото.Тропинкакарабкаласьпоужасающимвысям,
вилась, как полусгнившая веревочка,надзахватывающимидыханиебезднами,
ныряла в ледяные, сбегающие со снежных вершин ручьи и скользила,какзмея,
по лесам, куда не проникает луч солнца, среди опасныхнасекомыхизверей.
Спустившись с гор, эта дорога превращалась в трезубец, причем среднийзубец
вел в Аласан, один из боковых - в Коралио, другой - в Солитас. Междугорами
и морем лежала полоса наносной земли в пять миль шириной; здесьтропическая
растительность приобреталаособоебогатствоиразнообразие.Тамисям
небольшие участки землибылиотвоеваныуджунглейинанихразведены
плантации сахарного тростника и бананов и апельсинные рощи. Вся же остальная
земля являла буйство бешенойрастительности,гдежилиобезьяны,тапиры,
ягуары, аллигаторы, чудовищные насекомые и гады. Где небылопросеки,там
была такая чаща, что змея - и та струдомпротискиваласьсквозьпутаницу
ветвей и лиан. Попредательскимтрясинам,покрытымтропическойзеленью,
могли двигаться главным образом крылатые твари.Бежавшийпрезидентиего
спутница могли добраться до берега лишь по одной из описанных трех дорог.
- Только, Билли, не болтать никому! -посоветовалГудвин.-Незачем
нашим врагам знать, что президент сбежал. Я думаю, что встолицеэтомало
кому известно. Иначе Боб не прислал бы мнесекретнойтелеграммы.Даив
нашем городе давно кричали бы об этом. Теперь я пойду к докторуСавалья,и
мы пошлем нашего человека перерезать телеграфный провод.
Когда Гудвин поднялся, Кьоу швырнул свою шляпу в траву переддверьюи
испустил потрясающий вздох.
- Что случилось. Билли? - спросил Гудвин, останавливаясь. - Первыйраз
в жизни я слышу, что вы вздыхаете.
- И последний, - сказалКьоу.-Этимскорбнымдуновениемветрая
обрекаю себя нажизнь,преисполненнуюпохвальной,хотьиоченьнудной
честности.Чтотакое,скажитенамилость,фотографияпосравнениюс
возможностями великого и веселого класса гусаков и гусынь? Не точтобымне
хотелось стать президентом, Франк, - и с таким богатством, как у него, я все
равно не совладал бы, - но как-то совесть мучает, что засел тут и снимаю эти
физиономии, вместо того чтобы набить карманы и удрать.
Франк,авидаливы
этот "пучок кисеи", который его превосходительство свернул по швам и увезс
собою?
- Изабеллу Гилберт? - спросил Гудвин смеясь. - Нет, не видел. Но слыхал
о ней много, и мне кажется, что справиться с нею будет не так то легко.Она
пойдет напролом, будет дратьсяикогтямиизубами.Необольщайтесебя
романтическими мечтами, Билли. Иногда я начинаю подозревать, не течетлив
ваших жилах ирландская кровь.
- Я тоже никогда не видал этой дамы, - продолжал Кьоу,-ноговорят,
что рядом с нею все красавицы, прославленные в поэзии, мифологии, скульптуре
и живописи, кажутся дешевымиклишеГоворят,чтостоитейвзглянутьна
мужчину, и он тотчас же превращается в мартышку илезетнасамуювысокую
пальму, чтобы сорвать ей кокосовый орех Счастье этомупрезиденту,ей-богу!
Вы только вообразите себе: в одной руке у него черт знаетсколькосотени
тысяч долларов, в другой - эта кисейная сирена, он скачетсломяголовуна
близком его сердцу осле, кругом пение птиц и цветы.Ая,БиллиКьоу,по
причине своего великого благородства, должен корпеть в этой глупойдыреи,
ради насущного хлеба, бессовестно коверкать физиономииэтихживотныхлишь
потому, что я не вор и не мошенник. Вот она, справедливость!
- Не горюйте! - сказал Гудвин. - Что это залисица,котораязавидует
гусю? Кто знает, быть может, прелестная Гилберт почувствует влечение к вам и
к вашей цинкографии после того, как мы отнимем у нее президента.
- Что будет совсем не глупо с ее стороны! - сказал Кьоу. - Но этомуне
бывать, она достойна украшать галерею богов, а не выставкуцинкографических
снимков Она очень порочная женщина, а этому президенту просто повезло. Ноя
слышу, что там, за перегородкой, ругается Клэнси: ворчит, что ялодырничаю,
а он делает за меня всю работу.
Кьоу нырнул закулисысвоегоателье,искорооттудадонессяего
неунывающий свист, который как будто сводил на нетегонедавнийвздохпо
поводу сомнительной удачи беглого президента.
Гудвин свернул с главной улицы в боковую, которая былагораздоужеи
пересекала главную под прямым углом.
Этибоковыеулицыбылипокрытыбуйнойтравой,которуюревностно
укрощали кривые ножи полицейских - для удобствапешегохождения.Узенькие
каменные тротуары бежали вдоль невысоких и однообразныхглинобитныхдомов.
На окраинах эти улицы таяли, итамначиналиськрытыепальмовымиветвями
лачуги караибов и туземцев победнее, атакжеплюгавыехижиныямайскихи
вест-индских негров. Несколько зданий возвышалось надкраснымичерепичными
крышамиодноэтажногогорода:башнятюрьмы,отельделосЭстранхерос
(гостиницадляиностранцев),резиденцияагентапароходнойкомпании
"Везувий", торговый склад и дом богача Бернарда Брэнигэна, развалины собора,
где некогда побывал Колумб, и самое пышноездание-CasaMorena.летний
"белый дом" президента Анчурии.