5) - Дядя Сэм - символ Соединенных Штатов.Егопринятоизображатьв
виде сухопарого верзилы с длиннойбородкой,вжилете,усеянномзвездами
(национальный флаг).
XIV
Художники
Огрызок синего карандаша служил Кьоужезлом,спомощьюкоторогоон
совершал предварительные действа своего волшебства. Зажав его в пальцах,он
покрывал бумагу диаграммами ицифрами,выжидая,когдаСоединенныеШтаты
пришлют в Коралио заместителя вышедшему в отставку Этвуду.
Новый план, зародившийсяунеговуме,поддержанныйегоотважным
сердцем и зафиксированный его синимкарандашом,строилсянасвойствахи
человеческих слабостях нового президентаАнчурии.Этисвойства,атакже
ситуация, из которой Кьоу надеялся вытянуть золотую дань, заслуживаюттого,
чтобы мы изложили их более подробно, дабы связь событий стала понятнее.
Великие таланты президента Лосады - многие звали его диктатором -были
бы заметны даже среди англосаксов, если бы к этим талантам непримешивались
другие черты, мелочныеипагубные.Благородныйпатриот(вдухеГеорга
Вашингтона, которому он поклонялся), он обладал душевными силами Наполеона и
в значительной мере - мудростью великих мудрецов.Всеэтодавалобыему
несомненное право именоваться "Достославным Освободителем Народа",еслибы
не его изумительное и несуразное чванство, которое отодвигалоеговменее
достойные ряды диктаторов.
Правда, он сослужил своей родиневеликуюслужбу.Могучейдланьюон
встряхнулеетак,чтоснеечутьнеспалиоковыоцепенения,лени,
невежества. Анчурия чуть было не стала державой, с которой считаютсядругие
нации. Он учреждал школы и больницы, строил мосты и шоссе,строилжелезные
дороги, дворцы. Щедрой рукой раздавалонсубсидиидляпоощрениянауки
художеств. Он был абсолютный тиран и в то же время кумирнарода.Богатства
страны так и текли к нему вруки.Другиепрезидентыграбилибезтолку.
Лосада хоть и стяжал несметные суммы денег, все же некоторую долюуделяли
народу.
Его наиболее уязвимым местом, была ненасытная жажда монументов, похвал,
славословий. В каждом городеонприказалвоздвигнутьсебестатуиина
пьедесталахвысечьслова,восхваляющиееговеличие.Встеныкаждого
общественного здания вделывались мраморные доски с надписями,повествующими
о его великолепном правлении и о благодарности его верноподданных. Статуэтки
и портреты президента наполняли всю страну, их можно быловидетьвкаждом
доме, в каждой лачуге. Один из лизоблюдов при его дворе изобразил его в виде
апостолаИоанна,сзолотымореоломвокругголовыицелойшеренгой
приближенных в полной парадной форме. Лосаданеусмотрелвэтойкартине
ничего непристойного и распорядился повесить ее в одной из церквейстолицы.
Одному французскому скульптору он заказал мраморную группу, где рядом с ним,
президентом, стояли Наполеон, АлександрВеликийиещедва-тричеловека,
которых он счел достойными этой чести.
Он обшарилвсюЕвропу,чтобыдобытьсебезнакиотличия.Деньги,
интриги, политика - все годилоськаксредствополучитьлишнийорденот
королей или правителей. В особо торжественныхслучаяхвсяегогрудь,от
одного плеча до другого, была покрыта лентами, звездами, орденами, крестами,
золотыми, розами,медалями,ленточками.Говорили,чтовсякий,ктомог
раздобыть для него новую медаль иликак-нибудьпо-новомупрославитьего,
получал возможность глубоко запустить руку в казначейство республики.
Наэтом-точеловекеисосредоточилисьпомыслыКьоу.Благородный
разбойник заметил, что на тех, ктольститнепомерномучестолюбиюЛосады,
целыми потоками льется дождьбогатыхищедрыхмилостей.Ктожевправе
требовать от него, от Кьоу, чтобы он раскрылзонтикдлязащитыотэтого
ливня!
Вскоре в Коралио прибыл новый консул иосвободилКьоуотвременного
исполнения обязанностей. Новоприбывший был молодойчеловек,толькочтос
университетской скамьи, и цель жизни у него была одна: ботаника. Консульская
служба в Коралио давала ему возможность изучать тропическуюфлору.Очкиу
него были дымчатые, а зонтик зеленый. На прохладной террасеконсульстваон
поместил такое количество всевозможных растений, что неосталосьместани
для бутылки, ни для кресла. Кьоу посмотрел на него с тоскою, нобезвсякой
вражды, и начал упаковывать свой чемодан,ибоегоновыепланытребовали
путешествия за море.
Вскоре снова прибыл "Карлсефин" - пароход-бродяга -исталгрузиться
кокосовыми орехами для нью-йоркского рынка,Кьоуустроилсяпассажиромна
этот пароход.
- Да, я еду в Нью-Йорк, - говорил он знакомым,собравшимсянаберегу
проводить его. - Но не успеете вы соскучиться, как я буду здесь опять.Надо
же заняться художественным воспитанием этой желто-черно-красной страны. И не
такой я человек, чтобы оставить еевраннихконвульсияхцинкографической
стадии.
С этой загадочной декларацией он взошел на пароход.
Через десять дней, дрожа от холодаивысокоподнявворотниксвоего
легкого пальто, он ворвался в мастерскую КэролосаУайтанаверхнемэтаже
многоэтажного дома на Десятой улице в Нью-Йорке.
Кэролос Уайт курил папиросу и поджаривал на керосиновой печкеколбасу.
Ему было всего двадцать три года, и его идеи об искусствебыличрезвычайно
благородны.
- Билли Кьоу! - вскричал Уайт, протягивая левуюруку(вправойбыла
сковородка). - Откуда? Из каких нецивилизованных стран?
- Здравствуй, Кэрри! - сказал Кьоу, пододвигаястулкпечкеигрея
около нее окоченелые пальцы. - Хорошо, что яразыскалтебятакскоро.