- Хорошо, что яразыскалтебятакскоро.Я
целый день рылся в телефонных книжкахикартинныхгалереяхиничегоне
нашел, а в распивочной за углом мне сразу сказали твой адрес. Я былуверен,
что ты все еще не бросил своего малевания.
Кьоу окинул стены мастерской испытующим взором.
- Да, тынастоящийхудожник,-объявилон,несколькоразкивнув
головой. - Вот эта картина, большая, в углу,гдеангелы,зеленыетучии
фургон соркестром,превосходноподойдетдлянас.Какназываетсяэта
картина? "Сцена на Кони- Айленд"? (1}
- Эта? Я хотел назвать ее: "Илья-пророк возносится на небо", но,может
быть, ты ближе к истине.
- Дело не в названии! - философски заметил Кьоу. - Самое главное - рама
и пестрые краски. Теперь я скажу тебе без околичностей,зачемяпришелк
тебе. Я проехал на пароходе две тысячимиль,чтобывовлечьтебяводно
предприятие. Чуть только я затеял это дело,ясразужеподумалотебе.
Хочешь поехать со мною, чтобы смастерить одну картину? Работать тримесяца.
Пять тысяч долларов.
- А какая работа? - спросил Уайт. - Рекламыосредствахдляращения
волос? Об овсяной каше?
- Никакой рекламы тебя малевать не заставят!
- Что же это за картина?
- Долго рассказывать.
- Ничего, рассказывай. А я, уж извини, буду следить заколбасой.Чуть
она примет ван-дейковский коричневый тон, нужно снимать. Иначе пиши пропало.
Кьоу рассказал ему весь свой проект. Они должны были поехать в Коралио,
где Уайту надлежало разыграть из себя знаменитогоамериканскогохудожника-
портретиста, который будто бы разъезжает потропикамдляотдохновенияот
напряженной и высокооплачиваемой работы. Можно было с уверенностьюсказать,
чтохудожникстакойрепутациейнепременнополучитказенныйзаказ-
увековечить на полотне бессмертные черты Лосады - и окажется под темливнем
червонцев, который обеспечен каждому, ктоумеетигратьнаслабойструне
президента.
Кьоу решилназначитьдесятьтысячдолларов.Случалось,художникам
платили за портреты и больше. Расходы попутешествиюпополам,вседоходы
тожепополам.Таковабыласхема;онсообщилееУайту.СУайтомон
познакомился на Западе еще до того, какодинпосвятилсебяискусству,а
другой ушел в бедуины.
Заговорщики покинули мастерскую и заняли уютный уголок вкафе,гдеи
просидели до ночи в обществе старых конвертов иогрызкасинегокарандаша,
принадлежавшего Кьоу.
Ровно в полночь Уайт скрючился на стуле,положивподбородоксебена
кулак, и закрыл глаза, чтобы не видеть безобразных обоев.
- Хорошо, я поеду, Билли, - сказал он спокойно и твердо. - У меняесть
две-три сотни, чтобы платить за колбасу и мастерскую, я рискну. Пятьтысяч!
Эти деньги дадут мне возможность уехать на два годавПарижинагодв
Италию.
Пятьтысяч!
Эти деньги дадут мне возможность уехать на два годавПарижинагодв
Италию. Завтра же начну собираться.
- Ты начнешь собиратьсячерездесятьминут.Завтрауженаступило.
"Карлсефин" отходит в четыре часа. Пойдем в твою красильню, я помогу тебе.
НапятьмесяцеввгодуКоралиостановитсяфешенебельнымцентром
Анчурии. Только тогда в городекипитжизнь.Сноябряпомартгородв
сущностиявляетсястолицей.Тамимеетпребываниепрезидентсосвоей
официальной семьей; высшее общество тоже перебирается туда. Люди, живущиев
своеудовольствие,превращаютвесьэтотсезонвсплошнойпраздник:
развлечениям и забавам нет конца. Празднества, балы, игры, морскиекупанья,
прогулки,спектакли-всеспособствуетувеселению.Знаменитыйшвейцарский
оркестр из столицы играет каждый вечер на площади, и все четырнадцатькарет
и экипажей, имеющихся в городе, кружат по улицам в похоронно- медленном,но
сладостномтемпе.Индейцы,похожиенадоисторическихкаменныхидолов,
спускаются с гор и продают на улицах своиизделия.Узенькиеуличкиполны
народу-журчащий,беззаботный,веселыйпотокчеловечества.Нахальные
мальчишки, вся арматура которых состоитизкоротенькойтуникиизолотых
крылышек, визжат под ногами, кипучейтолпы.Особеннопомпезнообставлено
прибытие в город президента и его приближенных. Это великое торжество начала
сезона, и сопровождается оно всегда парадами и патриотическимиизъявлениями
восторга и преданности.
Когда Кьоу и Уайт прибыли на "Карлсефине"вКоралио,веселыйзимний
сезон был уже в полном разгаре. Ступив на берег,ониуслышалишвейцарский
оркестр.Деревенскиедевы,украсивсветлякамисвоичерныекудри,уже
скользилипотропинкам,босые,спугливымивзорами.Франтывбелых
полотняныхкостюмах,помахиваятросточками,уженачалисвоювечернюю
прогулку, столь опасную для женскихсердец.Человеческоезаполнилособою
весьвоздух:искусственныечары,кокетство,праздность,развлечения-
созданный человеком смысл жизни.
В первые два-три дня по прибытии в Коралио Кьоу и его приятель занялись
подготовкой почвы. Кьоу сопровождалхудожникавовсехегопрогулкахпо
городу, познакомил его с маленьким кружком англичан иамериканцевивсеми
возможными способами внушал окружающим, что приезжий - знаменитый художник.
Желая нагляднее показать, что это действительно так, Кьоу наметил целую
программу.
Приятели сняли комнату в отеле де лос Эстранхерос. Оба щеголяли в новых
костюмах из девственно-чистой парусины, у обоих были американские соломенные
шляпы и трости, очень экстравагантноговидаисовершенноненужные.Даже
среди пышно- мундирных офицеров анчурийскоговоинствачислилосьнемного
такихcaballeros-такихэлегантныхинепринужденныхвобращении
джентльменов, как Кьоу и егодруг,великийамериканскийхудожниксеньор
Уайт.