Мелкие бусинки пота выступили у Кьоу на лбу. Такого оборота огрызок его
синего карандаша не предусмотрел. До сих пор колеса его плана вертелисьтак
гладко, что он чувствовал себя поистине польщенным. Он выволок на балкон еще
одно кресло и снова усадил Уайта. Потомснапускнымспокойствиемзакурил
свою трубку.
- Ну, сынок, - сказал он нежно и в то же время очень серьезно, -давай
поговорим, как художник с художником. У тебя свое искусство,уменясвое.
Твое искусство - классическое: не дай богнарисоватьпивнуювывескуили,
скажем, олеографию "Старая мельница". А мое искусство -бизнес.Весьэтот
план - мой. Я разработал его, как дважды два. Малюй этогочудака-президента
в виде короля Коля, или в виде Венеры,иливвидепейзажа,иливвиде
фрески, или в виде букетика лилий, или на что бы он ни считал себяпохожим,
но малюй и получай монету. Ты не покинешь меня, Кэрри,теперь,когдаигра
началась. Подумай: десять тысяч.
- Об этом я не забываю, - сказал Уайт, - иэтострашномучаетменя.
Меня и самого подмывает втоптать в грязь все свои идеалы иопаскудитьсвою
душу малеванием этой картины. Эти пять тысяч долларов означали для менятри
года учения в Европе. Ради этого я бы, кажется, продал душу дьяволу.
- Ну зачем же дьяволу? - сказалКьоуласково.-Эточистоделовое
предложение. Столько-то красок и времени - столько-то денег. Я не согласен с
тобою, что в этой картине совершенно нет местаискусству.ГеоргВашингтон
был вполне порядочный человек, и что можно сказать против ангела?По-моему,
группа задумана не так уж плохо. Если ты дашь Юпитеруэполетыишпагуда
сделаешь облака, что висятнадегоголовой,похожиминагрядкучерной
смородины, получится отличная батальная сцена. Конечно, если бымызаранее
не назначили цену, можно былобыспроситьснегодобавочнуютысячуза
Вашингтона да за ангела не меньше пятисот.
- Ты ничего не понимаешь, Билли, - сказал Уайт, напряженно смеясь. -У
некоторых из нас, художников, такие огромные требования! Я мечтал о том, что
когда-нибудь люди станут перед моей картиной изабудут,чтоонанаписана
красками. Картина проникнет им в душу, как музыка, и засядет там, как мягкая
пуля. Люди отойдут от картины и спросят: "А что еще написал этотхудожник?"
- и окажется, что ничего, никаких обложек для журнала, никакихиллюстраций,
никаких женских головок - ничего. Только картина. Вот радичегояпитался
одной колбасой: я не хотелизменятьсебе.Ясогласилсясварганитьэтот
президентский портрет, чтобы выбратьсявчужиекраяиучиться.Ноэта
гнусная, ужасная карикатура! Боже, боже! Неужели ты сам не понимаешь, вчем
дело?
- Понимаю! Превосходно понимаю! - сказалКьоутакнежно,какбудто
говорил с ребенком, и положил свойдлинныйпалецнаколеноУайта.-Я
понимаю. Ужасно, чтоприходитсятакунижатьсвоелюбимоеискусство.Я
понимаю. Ты хотел намалевать картину огромных размеров, какую-нибудьэтакую
панораму "Битва при Геттисбурге", но позволь представить тебе один небольшой
эскиз.
Я
понимаю. Ты хотел намалевать картину огромных размеров, какую-нибудьэтакую
панораму "Битва при Геттисбурге", но позволь представить тебе один небольшой
эскиз. Маленький набросок пером. До нынешнего дня мы затратилинавсеэто
дело триста восемьдесят пять долларов пятьдесят центов. Мы вложили сюда весь
наш капитал. У нас осталось ровно столько, чтобы доехатьдоНью-Йорка,не
больше. Мне нужны мои пять тысяч долларов. Я намерен добывать медь вАйдахо
и заработать сто тысяч. Такова деловая сторона положенияСлезайсосвоего
высокого искусства,моймилый,идавайнебудемупускатьэтуохапку
долларов.
- Билли, - сказал Уайт, и чувствовалось, что он превозмогает себя. -Я
попробую Не ручаюсь, но попробую. Я возьмусь заэтукартинуипостараюсь
довести ее до конца.
- Вот это бизнес! -радостносказалКьоу.-Молодчина!Ислушай:
заканчивайкартинускорее!Еслинужно,наймидвухпомощников,чтобы
смешивали тебе краски. Торопись! В городенехорошиеслухи.Здешнимлюдям
начинает надоедать президент. Говорят, что он слишком швыряется концессиями.
Толкуют, будто он снюхался с Англией ипонемногураспродаетсвоюродину.
Нужно закончить картину и получить гонорар прежде, чем наступит революция.
В обширном patio дворца президент приказал натянуть большой холст.Под
этим балдахином сеньор Уайт устроил свою временную мастерскую.Каждыйдень
великий человек позировал ему по два часа.
Уайт работал добросовестно. Но по мере того какработаподвигаласьк
концу, на него стала находить тоска. Он жестоко клеймил себя, издевалсянад
собой, презирал себя. Кьоустерпениемвеликогополководцаутешалего,
ласкал, успокаивая всевозможными доводами, не давая ему уйти от картины.
К концу месяца Уайт объявил, что картина окончена.Юпитер,Вашингтон,
ангелы, облака, пушки и прочее. Лицо художника было бледно, губыкривились.
Он сказал, что президенту картина пришлась по душе.Еерешилиповеситьв
Национальной галереегероевигосударственныхдеятелей.Художникубыло
предложено завтра же явиться в Casa Morena за деньгами. В назначенный час он
ушел из гостиницы, ни слова не отвечая на веселую болтовню Кьоу.
Через час он вошел в комнату, где его ждал Кьоу, швырнул шляпу на пол и
уселся на стол.
- Билли, - сказал он с натугой,сдавленнымголосом.-Уменяесть
небольшой капитал, вложенный в дело моего брата на Западе. Эти-тоденьгии
дают мне возможность изучать искусство и жить. Я возьму у брата моюдолюи
возвращу тебе то, что ты потратил на эту затею.
- Как! - вскричал Кьоу и вскочил со стула. - Он не заплатил за картину?
- Заплатил, заплатил, - сказал Уайт. - Но картиныбольшенет,нети
платы Если интересно, послушай. Делопоучительное.Президентиястояли
рядом и смотрели на картину.Егосекретарьпринесчекнадесятьтысяч
долларов, - для предъявления в нью-йоркский банк. Чуть только в руке уменя
оказалась эта бумажка, я буквально сошел сума.