- Я! - воскликнул обиженным тоном Кьоу. -Япривяжукнемукрасную
ленточку и повешу у себя над камином. Ты меня изумляешь, ей-богу! Я уйду,а
ты, пожалуйста, прикинь-ка в уме,какойименнопряничныйдеспотзахочет
приобрести мою картинку для своей частной коллекции, лишь бы толькоонане
попала ни к кому постороннему.
Солнце уже обагрило верхушки кокосовых пальм, когда Билли Кьоу вернулся
из Casa Morena. Художник встретил его вопросительным взглядом.Кьоукивнул
головой и тотчас же растянулся на койке, подложив руки под голову.
- Я видел его. Он заплатил деньги, вполне превосходно. Сначала меняне
хотели пускать к нему. Я сказал, что это очень важно. Да, да, этот президент
молодчина. Способнаябестия.Безусловноделовоеустройствомозгов.Мне
стоило только показать ему снимок и назвать мою цену. Он улыбнулся, пошелк
несгораемому шкафу и вынул деньги. С такойлегкостьюонвыложилнастол
двадцать новеньких бумажек по тысяче долларов, как я бы положил одиндоллар
и двадцать пять центов. Хорошие бумажки, хрустят, как сухая трававовремя
пожара.
- Дай пощупать, - сказал с любопытством Уайт. - Я еще никогда невидал
тысячедолларовой бумажки.
Кьоу отозвался не сразу. - Кэрри, - сказал он рассеянно, - тебедорого
твое искусство, не правда ли?
- Да, - сказал тот. - Ради искусстваяготовпожертвоватьисвоими
собственными деньгами и деньгами моих милых друзей.
- Вчера я думал, что ты идиот, - спокойно сказал Кьоу, - носегодняя
переменил свое мнение. Или, вернее, я оказался таким же идиотом, какты.Я
никогда не отрекался от жульничества,новсегдаискалравногопосилам
противника, с которымстоилобыпотягатьсяимозгамиикапиталом.Но
схватить человека за горло и ввинтить в него винт - нет, темная эторабота,
и она носит гнусное имя... Она называется... ну, да ты понимаешь. Ты знаешь,
что такое профанация искусства... Я почувствовал... ну да ладно. Яразорвал
свою карточку, положил клочки на пачку денег, да иотодвинулвсеназадк
президенту. "Простите меня, мистер Лосада, - сказал я, - но, мне кажется,я
ошибся в цене. Получайте свою фотографию бесплатно". Теперь, Кэрри,бери-ка
ты карандаш, мы составим маленький счетик. Не может быть,чтобыотнашего
капитала не осталось достаточной суммы тебе нажаренуюколбасу,когдаты
вернешься в свою нью-йоркскую берлогу.
------------------------------------------------------------
1) - Кони-Айленд - остров близ Нью Йорка, гдесосредоточеныбалаганы,
качели, американские горы и пр.
2) - Чонси Депью (1834-1928) - известный американский адвокат и оратор.
3) - Долой изменника! Смерть изменнику! (испан.).
XV
Дикки
Последовательность в Анчурии не вмоде.Политическиебури,бушующие
там, перемежаются с глубоким затишьем.
Похоже, что даже Время вешаеткаждый
день свою косу на сукапельсинногодерева,чтобыспокойновздремнутьи
выкурить папиросу.
Побунтовав против президента Лосады, страна успокоиласьиno-прежнему
терпимо взирала назлоупотребления,вкоторыхобвинялаего.ВКоралио
вчерашние политические враги ходили под ручку, забыв на время все несходство
своих убеждений.
Неудача художественной экспедиции не обескуражила Кьоу. Онпадал,как
кошка, не разбиваясь. Никакие обиды Фортуны не всилахбылиизменитьего
мягкую поступь. Еще на горизонте не рассеялся дым парохода, на котором уехал
Уайт, а Кьоу ужепустилсяработатьсвоимсинимкарандашом.Стоилоему
сказать одно слово Джедди - и торговый дом Брэнигэн икомпанияпредоставил
ему в кредит любые товары. В тот самый день, когда Уайт приехал вНью-Йорк,
Кьоу, замыкая караван из пяти мулов, навьюченных скобяным товаром иножами,
двинулся внутрь страны, в мрачные, грозныегоры.Тамплеменакраснокожих
намывают золотой песок из золотоносных ручьев, и когда товардоставляютим
на место, торговля в Кордильерах идет бойко и muybueno.ВКоралиоВремя
сложило крылья и томной походкой шло своим дремотным путем. Те,ктобольше
всех наполнял весельем эти душные часы, уже уехали. Клэнси помчался в Калао,
где, как ему говорили, шел бой. Джедди, чей спокойный и приветливый характер
в свое время сильно помог ему в борьбе с расслабляющим действием лотоса, был
теперь семьянин, домосед: он был счастлив со своей яркой орхидеейПаулойи
никогда не вспоминал о таинственной запечатаннойбутылке,секреткоторой,
теперь уже не представлявший интереса, надежно хранило море.
НедаромМорж,самыйсообразительныйзверь,эклектиквсехзверей,
поместилсургучвсерединесвоейпрограммы,средимногихдругих
развлекательных номеров.
Этвуд уехал - хитроумный Этвуд с гостеприимной задней веранды.Правда,
оставался доктор Грэгг; но история о трепанации черепа по-прежнему кипелав
нем, как лава вулкана, и каждую минуту готова была вырваться наружу,аэта
катастрофа, по совести, не могла служить к уменьшению скуки.
Мелодияновогоконсулазвучалавунисонспечальнымиволнамии
безжалостной зеленью тропиков: мелодииШехерезадыиКруглогоСтолабыли
чужды его лютне. Гудвин был занят большими проектами, авсвободноевремя
никуда не ходил, потому что полюбил домоседство.
Прежние дружеские связи распались. Иностранная колония скучала.
И вдруг с облаков свалился ДиккиМалониизанялсвоейособойвесь
город.
Никто не знал, откуда он приехал и каким образомочутилсявКоралио.
Вдруг в один прекрасный день его увидели на улице, вот ивсе.Впоследствии
он утверждал, будтоприбылнафруктовомпароходе"Тор";новсписках
тогдашних пассажиров этого парохода никакого Малони незначилось.Впрочем,
любопытство, вызванное его появлением, скоро улеглось: мало ли какой рыбы не
выбрасывают на берег волны Караибского моря.