До свиданья, крошка. Ушли за приключениями, к концу года вернемся, не скучай. Ага, ей это понравится.
- Она простит. - Джон-Том излучал фальшивую уверенность. - Обе простят. Как будто мы так уже не уходили.
- Чувак, ты напряги мозги. То было давно. Еще как давно. Сдается мне, по части ожидания мужей наши супружницы слишком долго не практиковались.
- Мадж, у меня нет выбора, - с жаром убеждал Джон-Том. - Это сильнее меня, против естества не пойдешь. Да и ты не будешь отрицать, что испытываешь точно такие же чувства. - Он поднялся. - Пошли.
- Пошли? - Выдр облизал губы. - Куда пошли, кореш? Щас полвосьмого утра.
- Семь сорок две. - Джон-Том задержался в дверях спальни. - Клотагорба навестим, куда же еще? Где-то что-то наверняка происходит. Какая-нибудь пустячная, случайная-преслучайная катастрофка только и ждет, когда ее устранят чаропесенкой-другой.
- Ага, а какой-нибудь масенький ножичек тока и ждет, чтоб влезть мне между ребер, - проворчал выдр. - Ну да ладно. Вижу, ты от меня ни за че не отцепишься, дай хоть маленько времени - одеться, - и я тебе в угоду пожертвую шикарным сном. - Он погрозил долговязому другу коротким пальцем. - Парень, но я тебя предупреждаю. Не собираюсь с дурацкой улыбкой на роже глядеть, как ты кладешь жисть на алтарь смертельной опасности, чтоб потешить идиотское тайное влечение.
- Обещаю, Мадж, никаких опасностей не будет. У меня тоже жена и ребенок, между прочим.
- Ага. К ним бы в придачу мозгов капельку.
Выдр громко выругался, пытаясь влезть в непокорные шорты.
Глава 3
Грандиозный старый дуб по-прежнему высился над поляной, безмятежный, как сама вечность. Громадные скрюченные узловатые корни мощно зарывались в землю будто хотели ухватиться за ядро планеты. Древо казалось бесстрастным и неколебимым, неподвластным времени или силам природы.
Чего нельзя было сказать о его обитателе, понял Джон-Том, когда они с Маджем приблизились. Как и дом чаропевца, это дерево было куда просторнее, чем выглядело снаружи, - благодаря великолепным чарам для распирания пространства, изобретенным древним колдуном еще в молодости.
К дверям вела грубая дорожка из плитки. Джон-Том остановился у входа, потянулся к выступающей из коры кнопке.
- Э, чувак, погодь-ка, - Мадж поднял лапу. - Это че?
- Правильно я говорю, давненько ты сюда не заглядывал. Идея взята из моего родного мира. Я подробно изложил ее Клотагорбу, и он, похоже, все понял верно. Называется - дверной звонок. Куда лучше, чем колотить в дверь. Правда, я не уверен, что он действует.
Джон-Том вдавил белую кнопку указательным пальцем.
В глубине Древа хором грянули духовые трубы, впечатляюще исполнив приветственный туш. Одновременно материализовался секстет очаровательных певчих птах и на птичьем языке, напомнившем Джон-Тому латынь, поприветствовал гостей. Трубы умолкли, птицы исчезли, а вместо них по бокам портала взвились две черные тучки величиной с петуха. Над дорожай раскатился гром, миниатюрные молнии ударили в табличку посреди двери, осветив надпись.
Атмосферные герольды побелели и приобрели невинный облик, крошечная, не шире талии Джон-Тома, радуга протянулась от одного пышного облачка к другому, образовав сияющую дугу. Когда в невидимой дали затихло эхо последней трубы, радуга вместе с облачками раскололась на мириады осколков, осыпав посетителей дождем разноцветных призрачных блесток.
- Мне, наверное, не стоило подначивать старика, - прошептал Джон-Том, когда дверь приглашающе отворилась. - Кажется, он слегка перестарался.
Сразу за дверью стоял некто коренастый, просто одетый и смотрел на гостей. Джон-Том глубоко вздохнул. Клотагорб - не из тех хозяев, с кем работнику приятно иметь дело. Подмастерьев-черепах он менял чаще, чем страдающий насморком слон пузырьки с каплями.
Ленивец медленно захлопал веками и старательно проговорил:
- Я Горпул, подмастерье Клотагорба. Я...
- Ладно, Горпул, не утруждай себя формальностями, я тебя знаю. - Джон-Том указал на спутника, с любопытством глядевшего на нового ученика. - Это Мадж, мой друг.
- Горпул, - тявкнул Мадж. - Ну и имечко!
Ленивец был медлителен, но не туп.
- Забавно это слышать от того, кто носит имя Мадж. - Горпул поманил пришедших за собой. - Входите, господин Джон-Том. И друг, - неодобрительно добавил он.
Поиски Клотагорба в нескольких студиях и огромной библиотеке желаемого результата не дали. Когда он наконец появился в гостиной, стало ясно, что его оторвали от сна.
- Джон-Том, что ты сегодня здесь делаешь?
Черепах зевнул, распялив клюв во всю ширь.
- Что значит - сегодня, учитель?
- Нынче же Криксксос.
- Эт када сосут с криком?
Колдун глянул поверх очков на Джон-Томова спутника.
- А, выдр, - пробормотал он, как будто этим словом объяснялось все. Впрочем, так оно и было. Черепах снова посмотрел на высокого человека. - Криксксос - один из самых главных праздников у колдунов. Пора созерцания великих тайн, изучения высшей плоскости, осмысления наиважнейших проблем времени и пространства, день незамутненных помыслов и благородных устремлений. - Говоря, он жестикулировал толстопалой лапой. - В то утро, когда все серьезные чернокнижники, волшебники и чаропевцы должны посвящать себя герметической медитации...
- Прошу извинить, учитель. Я не догадался заглянуть в календарь. Знаете, столько дел навалилось...
- Это я уже заметил. - Черепах взирал уже не так строго. - Ладно, не имеет значения. Раз уж вы пришли, садитесь и чувствуйте себя как дома. - Он оглянулся на ленивца: - Горпул, возвращайся к уборке.
- Да, мастер.
Ленивец ушаркал в коридор.
Клотагорб тяжко опустился в кресло с сильно вогнутой, по форме его панциря, спинкой.
- У меня еще не было ученика более нерасторопного, чем этот Горпул.
- Я как раз хотел спросить, - проговорил Джон-Том, - почему - ленивец?
- Все очень просто, юноша. У него великолепная память и ясный ум, и он не лишен задатков прилежного ученика. Чем разительно отличается от моих прежних подмастерьев, у которых, как правило, между ушами располагался кусок бисквитного пирога. У Горпула лишь один недостаток - на любое простенькое поручение он тратит вдвое больше времени, чем любой из его бестолковых предшественников.
Колдун надолго уставился в потолок.
- Возможно, когда-нибудь я все-таки найду ученика, сочетающего расторопность и добросовестность с умением шевелить мозгами. Не исключено, что это будет сообразительный выдр.
Он оценивающе сощурился на Маджа.