А у отцас
самогодетстваобучился владениюогнестрельным оружием, любви к лошадям и
выучке ловчей птицы; у него жеон научилсяи здравомуискусствусочетать
храбрость с осторожностью. Между собой отец с сыномговорили по-арабски, но
не в присутствии Пласиды Линеро, чтобы она не чувствовала себя обделенной. В
городкеихникогданевиделисоружием,итолькоодинраз,на
благотворительныйбазар, принесли онисвоих обученных соколов- показать,
чтотакое соколиная охота. Из-засмерти отцаему пришлось, окончив школу,
заняться принадлежащейсемье фермой. Сантьяго Насар по натуре был веселым и
миролюбивым человеком с легким характером.
Втоутро,когда егособирались убить, мать,увидевнанем белый
костюм,подумала,чтоонперепуталдень."Янапомнилаему,чтобыл
понедельник",- сказалаона мне. Но он объяснил,что праздничный наряд - на
тотслучай, если посчастливитсяпоцеловатьепископский перстень.Онане
выказала никакого интереса.
-Да он и с кораблянесойдет,- сказала она.- Благословит издали,для
проформы, как всегда, и уплывет своей дорогой. Он этот город ненавидит.
СантьягоНасарзнал, чтоэтоправда,но торжественностьцерковных
обрядов завораживала его так, что он не мог устоять. "Это как кино",- сказал
он мне однажды. Его мать во всем этом деле с епископом волновало только одно
- чтобысыннепромокподдождем, ночью сквозь сонона слышала, как он
чихал. Она посоветовалаемувзятьзонт,но он только махнул ей рукойна
прощанье и вышел из комнаты. Она видела его в последний раз.
ВикторияГусман,кухарка, совершенно уверена, что в тот день никакого
дождя небыло, как не было его весь февраль. "Наоборот,- сказала она, когда
я пришелк ней незадолго до ее смерти.- По утрам солнце пекло жарче,чем в
августе". Онаразделывала к обеду трехкроликов, вокруг ждали, жадно дыша,
псы, и тут Сантьяго Насар вошел в кухню. "Лицопоутрам у него всегда было
будто ночь не спавши",- вспоминала безо всякой к нему любви Виктория Гусман.
Дивина Флор, ее дочь,едва начавшая созревать, подала Сантьяго Насару пиалу
с крутозавареннымкофе,плеснувтуда тростниковойводки, как всегда по
понедельникам,- помочь ему одолеть перегрузки минувшей ночи. Огромная кухня,
заполненнаяшепотом огняиспящимина насестахкурами,дышалатайной.
СантьягоНасарразжевалеще однутаблеткуаспирина и сталпить долгими
глотками кофе; он сидел,несводя глаз с двух женщин, потрошивших уочага
кроликов, и не спеша думал. Несмотря нагоды, Виктория Гусманзамечательно
сохранилась.Девочка,пока ещедичок,былаподавленаготовымивот-вот
брызнуть жизненными соками. Когда она подошла убрать пустуюпиалу, Сантьяго
Насар схватил ее за запястье.
- Самая пора тебя объезжать,- сказал он.
Виктория Гусман показала ему окровавленный нож.
- Пусти ее, хозяин,- приказала она серьезно.
- Пока я жива, этой воды ты
не напьешься.
Ее саму, еще девочку, совратил ИбрагимНасар. Несколько лет онтайком
любился с ней в стойлах на ферме, а когда страсть прошла, привел прислугой к
себев дом. Дивина Флор, еедочь от появившегосяпозднее мужа,считалась
предназначеннойдлятайного ложа СантьягоНасара, и этамысль до времени
томила ееи не давалапокоя."Другого,как он, нерождалосьна свет",-
сказаламне ДивинаФлор,теперьтолстаяи увядшая,окруженнаядетьми,
появившимися от других привязанностей. "Вылитый отец,- возразила ей Виктория
Гусман.-Такоежедерьмо".Иснованеудержаласьотудивленияпри
воспоминанииотом,какужаснулсяСантьягоНасар,когдаонавырвала
внутренности у кролика и швырнула псам еще дымящиеся потроха.
- Какая ты жестокая,- сказал он ей.- А если б это был человек...
Виктории Гусман потребовалось почти двадцать лет, чтобы понять, как это
мужчина, привыкший убиватьбеззащитных животных, мог вдругтак ужаснуться.
"СвятойБоже,-воскликнулаона испуганно,-даэтоже было откровение!"
Однако в утропреступления у нее накопилось столько застарелойзлобы,что
она не остановилась, а продолжаласкармливать псам кроличьи потрохатолько
затем, чтобы испортить завтракСантьягоНасару.Воттак все было,когда
городок проснулся от зычного рева парохода, на котором прибыл епископ.
Дом Насаровпрежде был двухэтажным складом со стенами изнеструганных
досок и двускатной цинковой крышей, на которой стервятникивечнокараулили
портовыеотбросы.Складстроилсявтевремена,когда река быластоль
услужлива,что многие морские баркасыидаже некоторые корабли с глубокой
осадкой добирались черезилистыезаводик самымего дверям. Когдапосле
окончания гражданских войн Ибрагим Насарвместе с последними арабами пришел
внаш городок, морские корабли из-за перемен в течении реки к складу уже не
подплывали,и импересталипользоваться. ИбрагимНасаркупилскладпо
бросовой цене,чтобы устроитьв нем лавкузаморских товаров,да так и не
устроил и, лишь собравшисьжениться,превратил его в жилойдом. На первом
этаже онсделалзалу,котораягодиласьдля чегоугодно,авглубине
оборудовалстойладля четырех лошадей,туалетные комнаты икухню, как на
ферме, с окнами напорт, через которые в дом входило зловоние портовых вод.
Единственным, что осталось взале отстарого,былакорабельнаявинтовая
лестница, уцелевшая, должно быть, откакого-токораблекрушения.На втором
этаже, где раньшенаходиласьконторатаможни,онсделал двепросторные
спальниипятьзакутковдлямногочисленныхдетей,которымисобирался
обзавестись, там же он пристроил и деревянныйбалкон, прямо над миндальными
деревьямиплощади;наэтотбалкон ПласидаЛинеровыходиламартовскими
вечерами посидеть- утешиться в своемодиночестве.