— О, я забыла поблагодарить вас за то, что вы остановили ту драку.
— Ну что вы, — улыбнулся он, — вы и так были слишком заняты, чтобы еще возиться с теми двумя дураками.
— Ну, спасибо вам, — благодарно кивнула Анет и не удержалась от вопроса: — А как вы оказались на яхте?
— О, ее владелец — мой коллега по университету.
Анет оживилась:
— Вы работаете в университете? А что вы преподаете?
— Я веду курс журналистского мастерства.
— О-о!
Вот это сюрприз. Широко раскрыв глаза, она с восхищением уставилась на Стэна. Теперь он казался ей совершенно другим человеком, притом довольно опасным. А ведь не производил впечатления академического червя, трудно представить его в роли преподавателя университета. А может, он журналист? Судя по хватке, вполне вероятно. Наверное, не имя, а его облик вызвали у нее ассоциацию со знаменитым Стэнли.
— Вы напрасно беспокоитесь, я не кусаюсь, — прервал ее мысли соблазнительно воркующий голос. — По крайней мере, не трогаю таких милых особ, как вы. — В глазах собеседника запрыгали озорные чертики.
Анет невольно опустила голову. Он что, пытается флиртовать с ней? Или это журналистская манера вести разговор? И то, и другое пугало молодую женщину. Он настолько не вписывался в ее привычное окружение, в знакомый образ жизни, что самым разумным было бы сейчас встать и бежать без оглядки.
— Мне пора домой, — встрепенулась Анет. — Приятно было познакомиться с вами.
— Вас кто-нибудь отвезет? — невозмутимо спросил Стэн. — Прошу прощения, доктор Салливан, но я бы не советовал вам садиться за руль. Ведь вы так устали.
— Я нормально себя чувствую.
— Но у вас ведь, насколько я понял, было очень трудное дежурство. Не так ли? — Он усмехнулся. — На суше движение гораздо более опасное, чем на воде.
— Ну… — нерешительно проговорила Анет, — может, кто-нибудь из закончивших дежурство коллег подвезет меня.
— Я был бы счастлив сделать это…
2
Из здания больницы они вышли вместе. Ранний вечер был еще жарким, и тридцатиградусная жара после прохлады кондиционеров давала о себе знать. Анет остановилась, чтобы стереть со лба крошечные капельки пота. Из хвоста на затылке выбилось несколько коротких прядей, пришлось снять резинку, встряхнуть гривой густых волнистых волос и снова стянуть их в узел. Они были трех цветов: темные у концов, в середине посветлее и у корней почти платиновые, выгоревшие под ярким летним солнцем.
Стэн смотрел на ее манипуляции, слегка прищурившись, и гусиные лапки морщин у уголков глаз стали более заметными.
Анет нахмурилась, пытаясь справиться со смущением, которое испытывала под пристальным мужским взглядом.
— Давно вы преподаете?
Они пошли вдоль автостоянки к дальнему ее концу. Чайки, бродившие по теплому асфальту, вспархивали при их приближении и отлетали на небольшое расстояние, чтобы снова опуститься. Хотя больница находилась в миле от залива, вокруг нее всегда было много чаек.
— С тех пор как вернулся в Штаты и решил пожить на одном месте какое-то время.
— И сколько вы уже в Америке?
— Около года. — Стэн плутовски улыбнулся. — И надо сказать, мне очень повезло. За это время я познакомился с самыми интересными и милыми людьми города. Вот и с вами довелось.
Они подошли к черному джипу. Стэн открыл для спутницы переднюю дверцу. Анет смотрела на его широкую спину и плечи, на завитки волос, закрывавшие сильную шею. Мужчина был огромен, а она чувствовала себя маленькой и слабой рядом с ним.
У нее не было никаких иллюзий по поводу своей персоны. Скромная, даже застенчивая, она всегда ощущала себя гадким утенком на любой светской вечеринке, куда приглашалась благодаря положению в обществе и большому состоянию поредевшей семьи Салливан. Предлагая подвезти ее домой, Стэн вел себя так, как если бы она была его младшей сестренкой. С ней происходило что-то странное. Как всегда, ее выдавало лицо, по которому можно было читать, как по книге.
— Эй, что случилось, док? — Он смотрел на нее загадочной, обвораживающей улыбкой.
— Вы дразните меня или флиртуете? — выпалила она неожиданно и тут же испугалась своих слов. Щеки ее покраснели.
Стэн смотрел на нее в изумлении. Она казалась ему робким, испуганным созданием. Это растерявшееся существо было полной противоположностью уверенному молодому врачу, которая совсем недавно строго приказала ему не мешать во время осмотра Салли. У Стэна было врожденное циничное отношение к окружающему миру, но Анет никак не вписывалась в него. Такие, как она, не смогли бы солгать даже во имя спасения собственной жизни.
Он сделал к ней шаг, прикоснулся длинными, сильными пальцами к ее подбородку и приподнял лицо. Жест получился слишком интимным.
— О, я, конечно, флиртую, — прожурчал он и, не удержавшись от соблазна, провел большим пальцем по нежным, слегка дрожащим губам.
Анет смотрела на него широко раскрытыми глазами, в голове зазвенели тревожные колокольчики. Стэн продолжал медленно водить пальцем по ее губам. Его карие глаза стали совсем бархатными от умиления. Голос разума, зазвучавший было в сознании женщины, быстро умолк. Она дрожала всем телом.
Он собирается поцеловать ее?.. Нет, опустил руку и, отступив назад, игриво подмигнул. От неожиданности Анет захлопала ресницами. Тяжело дыша и продолжая дрожать, она стояла не двигаясь. Надо садиться в машину, мелькнуло у нее в голове. В машину немедленно и — домой, домой! Воздушные замки и предвкушение чего-то необычайного исчезли, и она забралась на высокое сиденье автомобиля.
Пока Стэн обходил машину спереди, направляясь к дверце водителя, Анет пыталась справиться с ремнем безопасности. Дрожащие пальцы не слушались, а голова, казалось, была налита свинцом.
Она не знала правил этой игры, никогда не сталкивалась с такой ситуацией прежде. Почему он не поцеловал ее? Потому что просто поддразнивает? Но ей хотелось, чтобы он флиртовал по-настоящему. Это гораздо лучше и приятнее, чем… Черт возьми, что с ней происходит?
Стэн плавно скользнул на сиденье и включил зажигание. Анет наблюдала за ним, скосив глаза в его сторону и думая о том, на что может быть похож его поцелуй.
Насмешливая легкость спутника исчезла. Теперь он замкнулся в себе. Достав из бардачка солнечные очки, надел их.
— Где вы живете?
Резкая перемена в его настроении подействовала на Анет удручающе. Она рассеянно назвала адрес, и джип выехал со стоянки.
Поместье Салливанов располагалось в двенадцати милях от города в тихом лесистом месте. Прадед Анет купил этот обширный участок земли в конце прошлого века. Когда Брайен Салливан был молодым, он мечтал о большой семье и, изрядно потрудившись, сколотил состояние в судостроительном бизнесе. Передав свои дела сыну Моррису, он отошел в мир иной с сознанием исполненного долга. Потомки гордились им. Он осуществил свою мечту и был уверен, что наследники продолжат семейное дело и Салливаны будут и дальше оставаться одной из богатейших семей страны.
Но в четвертом поколении все изменилось. Семья Анет состояла сейчас только из ее четырнадцатилетнего брата Энди и деда Морриса, которому было хорошо за восемьдесят. Он продал семейное дело, когда его сын и невестка погибли в автокатастрофе, и с тех пор отдавал все свое время и внимание двум осиротевшим внукам.
Стэнли плавно вел джип по запруженным улицам города, потом выехал на автостраду, идущую вдоль залива. Половина дороги прошла в молчании. Анет смотрела на знакомые с детства пейзажи, сверкающую голубую гладь воды справа и пологие холмы слева. Она до сих пор не могла избавиться от неприятного чувства, что ее отвергли. Наверное, просто устала и в этом причина плохого настроения. Не спала ночь и теперь еще должна решить, есть ли у нее силы идти с Энди на берег залива смотреть фейерверк. При мысли о том, что ей, уставшей и выбитой из колеи, придется провести несколько часов в компании Патрика и младшего брата, она расстроилась еще больше.
Стэн задумчиво посмотрел на спутницу, та вздрогнула, услышав низкий голос:
— Вы не спите?
— А? — Анет встрепенулась, оторвавшись от своих мыслей. — О, нет. Извините, я просто задумалась.
— Ничего страшного. У вас ведь был тяжелый день.
— Я вышла на дежурство вчера в одиннадцать вечера. — Она потерла глаза костяшками пальцев. — Иногда мне бывает трудно поверить, что я работаю врачом всего два месяца. Плюс к этому слушаю курс хирургии. Порой мне кажется, что я работаю по две смены, и этот груз предстоит нести еще очень долго.
— Я слышал, что работать в «скорой» довольно тяжело, что-то вроде строевой службы для врачей. Вам это нравится?
По лицу Анет пробежала едва заметная улыбка. Нравится ли ей это?
— А кому-нибудь нравится строевая подготовка?
Стэн ухмыльнулся.
— Хороший вопрос. Человек, наверное, испытывает чувство удовлетворения, когда полностью выкладываться ради чего-то. Но ведь выкладываться и получать от этого удовольствие не одно и то же, я думаю?
— Нет, — ответила она с грустью, — не одно и то же.
Держа левой рукой руль, Стэн протянул правую к Анет и положил ладонь на ее руку.
— По вашему тону чувствуется, что вы не очень довольны своей работой.
Анет вдруг ощутила желание поделиться своими терзаниями и сомнениями, выплеснуть наружу то, что уже давно копилось внутри нее и не давало покоя. Рядом с ней сидел по существу незнакомый человек, который ничего от нее не ждал и не требовал. Ведь всегда легче рассказать о том, что тебя волнует, постороннему, чем близкому или родному человеку. Так почему бы не сделать этого?
— Когда-то у меня были разумные доводы в пользу профессии врача. Я и сейчас придерживаюсь того же мнения. Мне нравится заботиться о людях, особенно о детях. Я радуюсь, когда вижу, как они начинают выздоравливать и снова улыбаться. И горжусь тем, что тоже имею к этому отношение. Но иногда мне кажется, что я недостаточно хорошо подготовлена, чтобы достичь лучших результатов.
Близкие всячески старались помочь ей. Дед постоянно подбадривал, Патрик оказывал поддержку при выборе специализации, в которой она бы смогла лучше всего проявить свои способности. Даже брат Энди готовил ей кофе и массировал шею и плечи, если она засиживалась допоздна, готовясь к очередным экзаменам в университете. Когда возникали сомнения в правильности выбора своей профессии, старалась заглушить их, ибо не могла подвести всех этих людей, особенно после того, что они для нее сделали.
Тем не менее молодая женщина все чаще стала задумываться над тем, когда же у нее появится свободное время, чтобы наконец заняться своей личной жизнью. Она ни на минуту не сомневалась, что помогать больным людям, облегчать их страдания — дело благородное. Но пора бы подумать о собственной семье. Через два сумасшедших года она закончит интернатуру и у нее начнется не менее напряженное время — самостоятельная врачебная практика. Эти мысли стали довольно часто одолевать ее.
Иногда, — правда, это бывало редко — они говорили с Патриком о перспективе совместной жизни. Ему нравилось, что его будущая жена, так же как и он, озабочена карьерой. Он любил их профессию за престижность. Многие супружеские пары сочетали полнокровную семейную жизнь с профессиональными обязанностями. А они что, хуже других?!