Могу я рассчитывать, что вы примете это условие?
Марта рассмеялась. Она была довольна, что обнаружила слабое место в его обороне, и на радостях не заметила предостерегающего блеска серых глаз.
— Вы действительно ревнуете? — настаивала она, невольно подходя к нему ближе. — Вы просто сами хотите уложить меня в постель!
Он покачал головой.
— Хочу, чтобы вам стало абсолютно ясно — я вовсе не собираюсь злоупотреблять положением, в котором вы оказались. Вы можете быть в этом уверены.
Но единственное, о чем она могла думать, это о том, как он ласкал ее, как он целовал ее. Все, чего она хотела, это чтобы он снова обнял ее.
— Но вы же хотите меня, — почти просила она, глядя ему в глаза затуманенным взором. — Я знаю, что это так.
Только на одно прекрасное мгновение ей показалось, что он готов признать это. Но он не принял ее игру. Его глаза смотрели презрительно холодно.
— Благодарю за предложение, — насмешливо улыбнулся он. — Боюсь, что должен отказаться. Честно говоря, меня никогда не привлекала общедоступность.
Марта с ужасом ощутила, что полотенце соскользнуло вниз, открывая ее порозовевшие от горячей воды маленькие груди с призывно набухшими сосками. Щеки ее запылали от стыда.
— Вы что думаете, я лягу с вами в постель? — бросила она, злясь, что попала в такое унизительное положение. — Вы мне в отцы годитесь!
Он улыбнулся с убийственной невозмутимостью.
— Ну не совсем в отцы, — возразил он. — Но вы действительно слишком юны, чтобы заинтересовать меня. И, как я уже сказал, слишком доступны. Возможно, когда вы будете постарше, то станете более утонченной, более загадочной — это очень привлекает мужчин. Но пока вы всего лишь хорошенькая куколка, которая надоест мне задолго до утра.
Он повернулся и спокойно направился к двери. Марта вся кипела от злости, она схватила первое, что подвернулось ей под руку, и швырнула в него, промахнувшись лишь на несколько сантиметров. Он бросил на нее насмешливый взгляд и посмотрел вниз — во что превратился его сверкающий паркет.
— Не повезло, — поддел Бьерн. — Один из ваших драгоценных цветков. Хотя, может быть, еще не все потеряно — попробуйте посадить его в другой горшок. Увидимся вечером — я обедаю не дома, но у вас, должно быть, есть и свои планы.
Он ушел, закрыв за собой дверь. Марту трясло от злости, она чуть не плакала. Никто, никто еще не говорил с ней так. Но она заслужила это, с горечью призналась девушка самой себе. Она дала ему повод думать о себе так плохо. В том, что он считал ее потаскушкой, она могла винить только себя.
Глава 4
Почему люди напиваются для удовольствия? Марта на секунду прикрыла глаза, но голова у нее кружилась. В дискотеке было шумно и жарко — зачем она вообще сюда пошла? Ей никогда не нравились такие места.
— Эй, Map, пошли потанцуем!
Она снова закрыла глаза — только ей Оле не хватало в ее состоянии. Но он бесцеремонно поднял ее со стула.
— Давай, надо же отметить, что нас отпустили. Я уже почти не надеялся на это.
— Иди лучше к Кларе, — пыталась протестовать Марта. Она сделала несколько спотыкающихся шагов, голова у нес плыла.
— Клара усвистела с каким-то придурком из Осло, — презрительно фыркнул Оле. — Она думает, что я приревную.
Марта взглянула на него мутноватыми глазами.
— Тебе же только лучше будет, если она тебя бросит. Ты же ни одной юбки не пропускаешь.
Он засмеялся с деланной беспечностью.
— Ну она же прекрасно знает, что это ничего не значит, — возразил он.
— Ты уверен?
— Конечно. Я ни с кем не имею ничего серьезного — я люблю Клару!
— А ты ей об этом когда-нибудь говорил? Он глуповато ухмыльнулся.
— Вообще-то нет. Но она не понимает, что иначе я не общался бы с ней так долго. Я прежде ни с одной девчонкой не встречался столько времени.
Ладно, пошли отсюда, — добавил он, меняя тему, он чувствовал себя немного смущенно. — Здесь слишком жарко для танцев. Давай лучше еще выпьем.
— Нет. — Она упиралась, когда он пытался провести ее через танцующую толпу. — Мне и так уже хватит. Я лучше пойду домой, — добавила она, скорчив рожицу. — Уже поздно, и если я разбужу Бьерна, то он разозлится до чертиков.
— Ну ладно, — неохотно согласился Оле. — Я тебя провожу.
Она попыталась покачать головой, но от этого она у нее еще сильнее закружилась. — Нет, нет, со мной все в порядке, — протестовала она. — Я прекрасно доберусь сама.
— Я тебя все-таки провожу, — настаивал Оле с необычной для него галантностью. — Не могу позволить тебе в таком состоянии идти по улице.
Она не спорила. Не очень приятно это признавать, но она действительно перебрала. Не хватало только свалиться с моста по дороге домой. Из двух зол Оле был меньшим.
Свежий воздух подействовал на нее, как удар тяжеловеса, отправившего соперника отдохнуть на канаты. Оле схватил ее под руку, поддерживая.
— Может, лучше поймать такси, — предложил он. — Уже первый час, трамваи не ходят.
— Нет, я лучше пройдусь. Это меня чуть-чуть отрезвит. К тому же здесь недалеко.
Они зашагали, покачиваясь, Оле тоже был не сильно трезв. Марта уже жалела о том, что она натворила. Она не собиралась возвращаться так поздно. Она ушла из квартиры прежде, чем Бьерн вернулся с работы, и отправилась искать своих друзей, чтобы выяснить, чем она может помочь тем, кого, все еще держали под арестом.
Она осталась только потому, что не хотела находиться в квартире вдвоем с Бьерном. Мысль прийти домой слегка навеселе появилась у нее позже, ей хотелось доказать ему, что ее абсолютно не волнует, что он может о ней подумать. Но она не учла, какое действие на нее окажет алкоголь, возможно, потому что она почти никогда не пила.
Они уже подходили к дому, когда мимо них проехал сверкающий бронзовый мерседес. Водитель парковал машину прямо у парка напротив офиса Самуэльсона.
— Это он! — Марта даже присвистнула. Она так удивилась, что Бьерн возвращался домой в столь позднее время, что оступилась и чуть не упала с тротуара, взмахнув руками, чтобы окончательно не потерять равновесие.
Оле подхватил ее за талию, и прежде, чем она успела понять, что происходит, прижал ее к темному дверному проему, наваливаясь всем телом. — Ты так напилась, — совсем не к месту заявил он. — Никогда не видел тебя такой пьяной.
— Оле!.. — Ей не нравилось, как он ее держал, и она пыталась оттолкнуть его. — Пусти меня, мне надо домой.
— Ты можешь еще немного задержаться, — возражал он. От него так несло перегаром, что она почти задыхалась. — Бьерн ведь только что приехал, ты его не разбудишь.
Марта пыталась увернуться от его губ.
— Оле, прекрати! — Она тщетно пыталась его оттолкнуть. — Как же Клара?
— За Клару не беспокойся, — бормотал он, неуклюже стараясь ее обнять. — Ее здесь нет.
— Оле…
— Извините за то, что прерываю вас. — Ледяной голос, казалось, шел с большой высоты. — Я увидел вас идущими по дороге. Если вы закончили с пожеланиями друг другу спокойной ночи, то, может быть, вы уже готовы войти в дом?
Со смешанным чувством избавления и недовольства Марта оттолкнула от себя Оле, одновременно пытаясь привести себя в порядок.
— Да, я уже иду, — пробормотала она, не поднимая глаз. — Спокойной ночи, Оле.
Тот промямлил в ответ что-то невнятное и зашагал прочь.
Бьерн спокойно подошел к двери и вставил ключ в замочную скважину.
— Сожалею, что не могу разрешить вам пригласить юного джентльмена на ночь. Такое не предусмотрено в нашем соглашении, — сказал он.
Она бросила на него воинственный взгляд.
— Надеюсь, вы не думаете, что я проведу эту ночь с вами, — презрительно усмехнулась она.