Он радовался, что пригласил ее на ленч. Они заслужили перерыв, славно поработав. Мел говорила себе, что это поможет при подготовке интервью.
– Вы хорошо знаете Лос‑Анджелес? – поинтересовался он.
– Не очень. Когда я приезжала сюда в командировки, у меня никогда не хватало времени осмотреть город и спокойно поесть. – Питер улыбнулся, потому что и с ним случалось такое же – Подозреваю, что вы обычно не выходите на ленч, ведь правда? – с улыбкой спросила Мелани.
– Изредка. Обычно я ем здесь. – Он махнул рукой в сторону больницы и остановился возле своей машины. Это был огромный, просторный серебристо‑серый «Мерседес» – седан, удививший Мел. Машина явно не подходила ему, и он прочел ее мысли.
– Я подарил ее Анне два года назад. – Он произнес это тихо, но на этот раз в его голосе не было столько горечи. – В основном я езжу на маленьком «БМВ», но сейчас автомобиль в ремонте. А пикап я оставил нашей экономке и Марку.
– Экономка ладит с детьми? – Они ехали в сторону Вилширского бульвара.
– Прекрасно Я бы просто растерялся без нее.
Она немка и живет с нами с рождения Пам. Анна сама растила Марка, но, когда родилась Пам, у нее уже болело сердце, и мы наняли эту женщину в качестве няни на полгода, но с тех пор прошло уже четырнадцать лет. Она для нас просто дар божий, – он заколебался, но только на мгновение, – с тех пор, как умерла Анна. – Он начинал привыкать к этим словам.
Мел подхватила эту тему:
– У меня чудесная женщина из Центральной Америки, которая помогает мне управляться с моими дочками – Сколько им лет?
– Почти шестнадцать. Исполнится в июле.
– Обеим? – Он удивился, на этот раз засмеялась Мел.
– Да. Они двойняшки.
– Очень похожи?
– Нет, абсолютно разные. Одна – стройная, рыжеволосая и, как говорят, моя копия, хотя я в этом не уверена. А вторая уж точно совершенно не похожа на меня, пухленькая блондинка, из‑за которой у меня всякий раз замирает сердце, когда она идет гулять. – Она улыбнулась, а Питер рассмеялся.
– За последние два года я пришел к выводу, что легче иметь сыновей. – Улыбка исчезла при мысли о Пам. – Моей дочери было двенадцать с половиной, когда умерла Анна. Думаю, потеря матери совпала с наступлением половой зрелости и в совокупности слишком тяжело подействовала на нее. – Он вздохнул. – Переходный возраст труден для любого ребенка, хотя с Марком не было проблем. Но, конечно, тогда еще была жива Анна.
– Да, разница большая. – Наступила длительная пауза, и Питер постарался поймать ее взгляд.
– Вы одна воспитываете дочек?
Мел кивнула:
– Я у них одна с самого их рождения.
– Их отец умер? – Он с сочувствием посмотрел на Мел.
– Нет, – спокойно произнесла Мел. – Он бросил меня. Он заявил, что никогда не хотел иметь детей. Как только я сообщила ему, что беременна, он тотчас же ушел от меня. Он никогда не видел двойняшек.
Питер Галлам был потрясен. Он не мог представить, что кто‑то способен на такое.
– Как это было ужасно для вас. Мел. Ведь вы были очень молоды.
Она кивнула с легкой усмешкой. Это уже не причиняло ей боль. Просто мрачное воспоминание. Просто факт из ее биографии.
– Мне было девятнадцать.
– О боже, как же вам удалось справиться одной?
Ваши родители помогли вам?
– Только на первых порах. Я уехала из Колумбии, когда родились девочки, а потом нашла работу. Я сменила много мест, – Мел улыбнулась, – и случайно устроилась секретарем на телевидение в Нью‑Йорке, а потом машинисткой в отделе новостей, оттуда все и началось, как я понимаю.
Я сменила много мест, – Мел улыбнулась, – и случайно устроилась секретарем на телевидение в Нью‑Йорке, а потом машинисткой в отделе новостей, оттуда все и началось, как я понимаю. – Теперь она с легкостью оглядывалась на прошлое, но он чувствовал, каким трудным было ее восхождение, и вся прелесть заключалась в том, что это не сломило ее. Она не ожесточилась, а реально смотрела на прошлое и в конце концов добилась своего. Она добралась до вершины и не сетовала на сложности восхождения – Вы с такой легкостью рассказываете об этом, но, должно быть, иногда приходилось туго.
– Пожалуй, так. – Она вздохнула и стала смотреть на город, по которому они ехали – Теперь я почти не помню об этом. Забавно, что, столкнувшись с трудностями, кажется, что не выживешь, но каким‑то образом удается преодолевать их. А когда вспоминаешь о пережитом, то все уже не кажется таким трудным.
Слушая ее, он размышлял, сможет ли он когда‑нибудь вот так же спокойно вспоминать об утрате Анны, но пока он сомневался в этом.
– Знаете, Мел, самое трудное для меня то, что я никогда не смогу заменить своим детям мать. Им она так нужна, особенно Пам.
– Вы не можете так требовательно подходить к себе. Вы отдаете все самое лучшее, что способны им дать. Но не больше.
– Я понимаю. – Но его ответ прозвучал неубедительно. Он вновь взглянул на нее. – Вы никогда не думали снова выйти замуж ради дочек? – Он понимал, что у нее был совсем иной случай.
– Не уверена, что смогу снова выйти замуж. Брак не для меня. Надеюсь, что девочки уже поняли это.
Раньше, когда они были поменьше, они постоянно донимали меня этим. Иногда я чувствовала себя виноватой. Однако лучше уж жить одной, чем с плохим человеком, и самое интересное, что мне так больше нравится. Теперь я сомневаюсь, что могла бы с кем‑то делить моих девочек. Наверное, стыдно признаться, но временами у меня возникает такое чувство. Вероятно, я стала собственницей в отношении дочек.
– Это можно понять, ведь все это долгое время вы прожили с ними одна.
Он откинулся на сиденье и бросил на нее взгляд.
– Возможно. Джессика и Вал – самое лучшее, что есть у меня в жизни. Они – замечательные дочки.
Они остановились в фешенебельном районе Беверли‑Хиллз, всего в двух кварталах от знаменитой Родео‑драйв. Мелани огляделась. «Бистро Гарденс» был прекрасным рестораном в стиле «артдеко» [1]с обилием цветущих кустарников во внутреннем дворике.
Ленч был в полном разгаре. Среди шикарной публики Мелани заметила несколько знаменитостей, потом неожиданно для себя обнаружила, что взоры посетителей прикованы к ней. Она увидела, как две дамы что‑то возбужденно шепчут третьей, а метрдотель, с улыбкой встретивший их, не сводил с нее глаз.
– Здравствуйте, доктор. Здравствуйте, мисс Адамс, очень приятно снова видеть вас. – Она не могла припомнить, встречалась ли она с ним прежде, но он знал, кто она такая, и хотел подчеркнуть это. Удивившись, она последовала за ним к столику во внутреннем дворике ресторана, и Питер вопросительно посмотрел на нее.
– Вас всегда узнают?
– Не всегда. Все зависит от того, где я нахожусь.
Полагаю, что здесь так принято. – Она бросила взгляд на переполненный ресторан, где собирались на ленч сливки общества. Она вновь улыбнулась Питеру. – Это напоминает обход пациентов с доктором Галламом в больнице, где все смотрят на вас. Все зависит от того, где вы находитесь.
– Согласен с вами. – Но он никогда не замечал взглядов в свою сторону. Теперь он видел, с каким интересом смотрят на Мелани и как прекрасно она владеет собой.
– Прекрасное место. – Она вдохнула весенний аромат и повернулась лицом к солнцу.