– Только за полную стоимость.
– Да?… – Она на минуту задумывается. – Нет, не возьму.
– Мне, пожалуйста, три большие булки из цельной муки, – щебечет женщина, голова которой повязана зеленым шарфом. – А это кто? – Она
указывает на меня большим пальцем. – Я видела, как вы плакали на площади. Вы туристка?
– Вечно они теряются, отстают от своих, – отзывается первая. – Вы 'в каком отеле остановились, милочка? По-английски понимаете? Спике
инглезе?
– На датчанку похожа, – со знанием дела определяет третья. – Кто-нибудь знает датский?
– Я англичанка, – объясняю я. – И я не потерялась. А плакала, потому что… – проглатываю вставший в горле ком, – мой брак разваливается. Я
приехала просить помощи у сестры, а она мне отказала.
– У сестры? – недоверчиво переспрашивает женщина в зеленом шарфе. – А кто она?
– Она здесь живет. Джессика Бертрам.
Все умолкают. Покупательниц словно огрели молотком по голове. Растерянно оглядываюсь и вижу, что у Джима челюсть отвисла чуть ли не до
пола.
– Так это ты – сестра Джессики? – растерянно произносит он.
– Да, я. Из Лондона.
Немая сцена продолжается. Никто не шевелится, все стоят с разинутыми ртами и глазеют на меня, как на инопланетянку.
– Да, мы с ней совсем разные, но… – начинаю я.
– А она говорила, что вы ненормальная, – бр якает Келли.
– Келли! – восклицает Джим. Я обвожу лица взглядом.
– Что? Что она говорила?!
– Ничего. – Джим предостерегающе глядит на дочь.
– Вся деревня знает, что Джесс ездила к своей сестре, – не обращая на отца ни малейшего внимания, объясняет Келли. – А когда вернулась,
сказала, что вы сумасшедшая. Извини, папа, но это правда!
Мои щеки наливаются жарким румянцем.
– Я не сумасшедшая! – объясняю я. – Я нормальная! Просто… не такая, как Джесс. Мы разные. Ей нравятся камни, а мне… магазины.
Слушатели заинтересованы.
– А камнями, значит, не увлекаешься? – спрашивает женщина в зеленом шарфе.
– Вообще-то нет, – признаюсь я. – Мы… поссорились.
– Почему? – У Келли от любопытства только что уши не шевелятся.
– Нн-у… – я неловко ковыряю пол носком туфли, – я сказала Джесс, что изучать камни – самое скучное занятие в мире, в самый раз для нее.
Все хором ахают.
– Напрасно ты обидела Джесс, – качая головой, говорит покупательница в бежевом макинтоше. – Бедняжка так любит эти свои камушки.
– Джесс – славная девушка, – подхватывает седая, буравя меня суровым взглядом. – Работящая. Надежная. Такую сестру дай бог каждому.
– Да уж, лучше и не найдешь, – соглашается женщина в зеленом шарфе.
Под их пристальными взглядами я пытаюсь оправдаться:
– Но я же и приехала мириться. А она наотрез отказалась быть моей сестрой. Ума не приложу почему. Я так хотела подружиться с ней. Решила
посвятить ей все выходные, а она от всего воротила нос. Все ей было не то и не так. В итоге мы крупно поссорились… я наговорила ей всякого…
– Какого? – живо уточняет Келли.
– Ну… – я потираю нос, – что она скупая нудная корова…
Все опять громко ахают. Келли аж бледнеет от ужаса и уже поднимает руку – будто хочет меня остановить, но я не желаю молчать. Мне надо
выговориться. Раз уж начала, то выскажу все, что наболело.
– И что такой скупердяйки, как она, я в жизни не встречала, – продолжаю я, а страх на лицах слушателей только разжигает мой праведный гнев.
– И что такой скупердяйки, как она, я в жизни не встречала, – продолжаю я, а страх на лицах слушателей только разжигает мой праведный гнев.
– Что у нее вообще нет вкуса и отключен режим отдыха…
Я осекаюсь, но на этот раз все молчат. Словно оцепенели.
Только теперь я вдруг отчетливо слышу тоненький звон. И вспоминаю, что он звучит уже несколько секунд. Медленно-медленно я оборачиваюсь.
И вмиг холодею.
В дверях стоит бледная как смерть Джесс.
– Джесс! – вскрикиваю я. – Господи, Джесс! Я не… я хотела… я просто объясняла…
– Я услышала, что ты здесь, – перебивает она таким тоном, точно каждое слово дается ей с трудом, – и зашла убедиться, что у тебя все в
порядке. И предложить переночевать у меня. Но теперь… передумала. – Она смотрит мне прямо в глаза. – Бекки, я знала, что ты избалованная
пустышка. Но даже не подозревала, какая ты двуличная дрянь.
Она поворачивается и уходит, с силой стукнув дверью.
Келли вся красная, у Джима перекошено лицо. Всех присутствующих явно корежит от неловкости.
Наконец женщина в зеленом шарфе складывает руки на груди.
– Похоже, опростоволосилась ты, милочка.
Я в полнейшем шоке.
Приехала мириться с Джесс – и только все окончательно испортила.
– Вот, детка, – Джим ставит передо мной еще одну кружку чая, – с тремя ложками сахара.
Все три покупательницы тоже пьют чай, Джим даже предложил нам кекс. Почему-то мне кажется, что от меня ждут новых зрелищ.
– Я не двуличная дрянь, – в отчаянии бормочу я, глотая чай. – Честное слово, я хорошая! Я приехала наводить мосты! Да, я поняла, что мы с
Джесс разные. Но мне хотелось поучиться у нее. Я думала, она поможет спасти мой брак…
Слушательницы снова потрясены.
– Так у нее и с мужем нелады? – спрашивает у Джима женщина в зеленом шарфе и прищелкивает языком. – Господи помилуй!
– Пришла беда – отворяй ворота, – мрачно пророчит седая. – Сбежал небось с какой-нибудь красотулей.
Джим косится на меня, потом придвигается поближе к женщинам и понижает голос:
– Кажется, уехал на Кипр с каким-то Натаном.
Глаза у седой чуть не выскакивают из орбит.
– А-а… Все ясно.
– И что ты теперь будешь делать, Бекки? – спрашивает Келли, кусая губы.
«Поезжай домой, – мелькает у меня в голове. – Хватит уже».
Но перед глазами стоит бледное лицо Джесс, в сердце засела заноза. Я-то знаю, что значит столкнуться с настоящей дрянью. Сама таких
повидала сколько угодно. Мне сразу вспоминается длинноногая стерва Алисия – самая зловредная и подлая гадина в мире.
Если сестра считает меня такой же, это невыносимо.
– Я должна извиниться перед Джесс, – объявляю я, вскинув голову. – Да, мы вряд ли станем подругами. Но я не могу уехать, зная, что она меня
ненавидит. – Отпиваю обжигающего чая и спрашиваю: – Где-нибудь здесь можно поселиться на время?
– Эди сдает комнаты, – сообщает Джим, указывая на женщину в шарфе. – У тебя сейчас все занято, Эди?
Эди лезет в объемистую бурую кошелку, достает записную книжку и сверяется с ней.
– Повезло тебе, – наконец говорит она. – Лучшая комната на одного как раз свободна.
– Эди о тебе позаботится, – обещает Джим так ласково, что меня снова тянет расплакаться.
– Можно снять ее на день? – спрашиваю я, вытирая глаза. – Спасибо вам большое.
Странно, почему я до сих пор не замечала, из какой симпатичной кружки пью? Она глиняная, голубая, с белой надписью «Скалли».