Это… что-то потрясающее. Они бесподобны.
– Ты ложись, – убеждает Джесс. – И успокойся.
– Не хочу я успокаиваться! Слушай, Джесс, мы сестры. Самые настоящие. Поэтому я и полезла в гору. Чтобы все тебе рассказать.
Джесс с сомнением смотрит на меня:
– Бекки, у тебя на голове шишка… наверное, сотрясение мозга…
– Ну и пусть! – Чем громче я говорю, тем больнее отдается в затылке каждое слово, но я уже разошлась. – Мы одной крови. Я точно знаю! Я же
была у тебя дома.
– Что?! – Джесс шокирована. – Кто тебя впустил?
– И видела твой шкаф с камнями. Совсем как мой шкаф с обувью в Лондоне. Тютелька в тютельку. Эта подсветка… полки… да все сразу!
Впервые с тех пор, как мы с Джесс знакомы, я вижу на ее лице нерешительность.
– И что с того? – почти грубо спрашивает она.
– А то! Мы одинаковые, ясно? – В запале я сажусь, не обращая внимание на пятна, поплывшие перед глазами. – Джесс, вспомни, какие чувства ты
испытываешь к камню, который по-настоящему красив. Точно так же я отношусь к единственной в мире паре туфель! Или к платью. Я просто должна
заполучить его. А там хоть трава не расти. И ты готова на все ради своей коллекции.
– Нет, – слабо возражает Джесс и отворачивается.
– Да, да! Сама знаешь! – Я вцепляюсь ей в руку. – Ты такая же одержимая, как я! Только лучше маскируешься!… Ой, голова… Ой…
Я опрокидываюсь на спину, в голове стучит.
– Сейчас дам обезболивающее, – обещает Джесс, но не двигается с места. Просто сидит с бинтом в руках.
Кажется, ее все-таки проняло. Тихо. Только дождь барабанит по палатке. Я боюсь даже дышать. И шевелиться.
Тем более что шевелиться я и не могу.
– И ты полезла в горы в грозу, только чтобы сказать мне это? – наконец спрашивает Джесс.
– Да! Разумеется!
Она смотрит на меня в упор. Лицо у нее бледное и растерянное, будто она никак не может понять, разыгрывают ее или нет.
– Но почему? Зачем ты это сделала?
– Потому… потому что это очень важно! Особенно для меня!
– Ради меня еще никто так не рисковал, – признается она и сразу отворачивается, начинает рыться в своей жестянке. – Ссадины надо обработать
антисептиком.
Она сворачивает из ваты тампон и прикладывает его к ссадинам, а я стараюсь не морщиться, хотя антисептик жутко жжется.
– Значит… ты мне веришь? – спрашиваю я. – Веришь, что мы сестры?
Джесс долго смотрит на собственные ноги в толстых носках и коричневых туристических ботинках. Потом переводит взгляд на мои бирюзовые
босоножки со стразами на ремешках, все исцарапанные и заляпанные грязью. На мою юбку от Марка Джейкобса.
Безнадежно испорченный топ с блестками. И, наконец, на мое испачканное косметикой, кровью и грязью лицо. Мы просто сидим и смотрим друг
другу в глаза.
– Да, – наконец говорит она. – Верю.
После трех доз сильного обезболивающего мне вроде полегчало. Зато напала болтливость.
– Я же знала, что мы сестры, – поминутно повторяю я, пока Джесс заклеивает мне пластырем колено. – Знала с самого начала! Наверное, я
экстрасенс. Даже в горах я почувствовала, что ты где-то рядом.
– М-м-м… – бормочет Джесс, закатывая глаза.
– И знаешь, я скоро буду похожа на тебя даже внешне. Я уже думала, не подстричься ли мне. А что, мне бы пошло. Я даже камнями
заинтересовалась…
– Бекки, – перебивает Джесс, – нам вовсе незачем быть абсолютно одинаковыми.
– Что? – теряюсь я.
– Что? – теряюсь я. – Ты о чем?
– Даже если мы сестры, – объясняет она, садясь на корточки, – это еще не значит, что мы должны носить одинаковые стрижки. Или
коллекционировать минералы.
– Или питаться картошкой, – не сдержавшись, добавляю я.
– Вот именно, – соглашается Джесс, достает еще одну упаковку пластыря и вскрывает ее. – Или сходить с ума по дорогущей дизайнерской помаде,
которая через три недели выйдет из моды.
У нее слегка подрагивают губы. От неожиданности я открываю рот. Она что, дразнит меня?
– Пожалуй, ты права, – как ни в чем не бывало соглашаюсь я. – Даже если у нас общие гены, это еще не значит, что мы обе обязаны делать
нудную зарядку с бутылками вместо гантелей.
– Правильно. Или… скупать дурацкие журналы, в которых ничего нет, кроме идиотской рекламы.
– Или пить кофе из кошмарного старого термоса.
– Или хлебать разбавленный капуччино по жутким ценам.
Грохочет гром, и мы обе вздрагиваем. Дождь изо всех сил лупит по палатке, будто барабанными палочками. Джесс прячет остатки пластыря в
жестянку.
– Ничего съестного ты, конечно, не прихватила, – говорит она.
– Вообще-то нет…
– Моих запасов хватит ненадолго. – Она хмурится. – А мы можем проторчать здесь несколько часов. Даже если гроза скоро кончится.
– А ты умеешь искать какие-нибудь съедобные корешки или ягоды? – с надеждой спрашиваю я.
Джесс останавливает меня взглядом.
– Бекки, я тебе не Тарзан. – Она подтягивает колени к груди и обхватывает их руками. – Будем просто сидеть и ждать.
– У тебя с собой нет мобильника? – удивляюсь я.
– У меня его вообще нет. Он мне не нужен.
– Ну да, не каждый же день за тобой увязывается идиотка-сестра.
– Да, не каждый. – Она ерзает и протягивает руку куда-то за спину. – Кстати, я тут собрала твое имущество. Рассыпалось в полете.
– Спасибо.
Я принимаю из рук Джесс целую пригоршню своих вещичек. Лак для волос в мини-флаконе. Маникюрный набор. Пудреницу.
– А вот сумку так и не нашла, – добавляет Джесс. – Ума не приложу, куда она девалась.
Сейчас у меня будет разрыв сердца.
Моя «ангельская сумочка».
Сумочка как у кинозвезды, за две тысячи евро. Сумка, о которой мечтает весь мир.
И это сокровище пропало. Потерялось на горе в забытом богом углу.
– Ну и ладно, – я принужденно улыбаюсь, – бывает.
Непослушными ноющими пальцами открываю пудреницу – о чудо, от удара зеркало совсем не пострадало. Опасливо разглядываю себя и ужасаюсь. Я
похожа на потрепанное огородное пугало. Волосы торчат в разные стороны, на щеках по ссадине, а на лбу гигантская шишка.
– Что будем делать дальше? – спрашиваю я, захлопнув пудреницу.
– Сидеть здесь и ждать, когда кончится гроза.
– А до тех пор? Пока торчим в палатке? Целую минуту Джесс бесстрастно смотрит на меня.
– Можем посмотреть «Когда Гарри встретил Салли» и погрызть попкорна.
Меня разбирает смех. Оказывается, у Джесс все-таки есть чувство юмора. В глубине души.
– Хочешь, сделаю тебе маникюр? – предлагаю я. – У меня все с собой.
– Маникюр? Мне? – эхом повторяет Джесс. – Бекки, мы же в горах.
– Правильно! В том-то и соль! Вот этот суперстойкий лак выдержит любые условия. Смотри! – Я показываю ей флакончик с лаком. – Видишь?
Модель лезет на гору.
– Невероятно, – вздыхает Джесс, берет у меня флакон и изучает этикетку. – И народ на это клюет?
– Да ладно тебе! Чем нам еще заняться? – Делаю паузу и невинным тоном добавляю: – У нас же нет с собой ничего интересного.