Многомунаучили его ее
алыеумные уста. Многоеповедала ему ее нежная, гибкая рука. Еще новичок в
любви,склонный слепо и ненасытно ринуться в наслаждение,какв бездонную
бездну, он основа-тельно благодаря ей усвоилправило, чтонельзяполучать
наслаждение, недаваяегосамому, что каждыйжест, каждаяласка, каждое
прикосновение ивзгляд, даже малейшееместечко на теле,имеют свою тайну,
пробуждение которой составляетсведущемуособое счастье. Она научилаего,
чтолюбленные после празднествалюбви не должны расходиться без проявлений
своего обоюдного восторга,что каждый должениметьв такой же степени вид
побежденного, каки победителя,такчтобыни у когоне могло возникнуть
чувство пресыщенияипустоты или неприятное ощущение, что он злоупотреблял
податливостьюдругого или сам был слишком податлив. Дивные часы проводил он
упрекраснойиумной Камалы. Он стал ееучеником,еевозлюбленным,ее
другом. В ней, в Камале, и была вся ценность и смысл его теперешней жизни, а
не в торговых делах Камасвами.
ПоследнийпоручилСиддхартхеписаниеважныхписемисоставление
договоров ипостепеннопривыкк тому,чтобы обсуждатьвместес ним все
важные дела.Он скорозаметил,что хотя Сиддхартха малосмыслит в рисе и
шерсти, в мореплаваниииторговле, нозатоу негосчастливаярука и он
превосходит его, купца, спокойствием и уравновешенностью, а также искусством
слушать и распознаватьлюдей."Этот брахман,-- сказал он однажды одному из
своих друзей,-- не настоящийкупец и никогда (, не будет, он не в состоянии
увлечься делами. Но он принадлежит к числу тех людей, которые владеют тайной
успеха -- оттого ли, что родился под счастливой звездой,оттого ли, чтоон
обладает какими-то чарами. А может быть, этой тайне он научился у саман. Для
него дела-точно игра.Они не овладевают им целиком,не подчиняют его себе.
Он никогда не боится неудачи, не огорчается потерей".
Друг посоветовал купцу:"Дай емув делах, которые он ведет длятебя,
долю. Пустьполучаеттретьючасть барыша,но пустьвтакой жестепени
участвует и в убытках, если таковые будут. Тогда он иначе будет относиться к
делам".
Камасвами последовал этому совету. Но Сиддхартхаоставался беззаботным
по-прежнему.Если получалсябарыш,онравнодушнопринималего; если же
терпел убыток, тосмеялсяиговорил:"Воткак!Этодело,значит,не
выгорело".
Казалось,всамомделе,чтоонотноситсякделамсовершенно
безразлично. Однаждыон поехал в одну деревню, чтобы закупитьурожай риса.
Но когда онприехал, тооказалось,что рис уже запродан другому торговцу.
Тем не менееСиддхартха осталсяна несколькоднейв этой деревне, угощал
крестьян,наделялдетеймеднымимонетами,побывалнаоднойсвадьбе и
вернулся домой, весьма довольный поездкой. Камасвами стал упрекать его,что
онне вернулся тотчас же и напрасно потратил время и деньги.
Но Сиддхартха
заметилна это:"Перестань ругать меня, милый друг. Руганью никогда ничего
недостигалось. Если я причинил тебе убыток, то беру его насебя. Ноя-то
оченьдоволенпоездкой.Япознакомилсяссамымиразличнымилюдьми,
подружился с одним брахманом; дети ездили верхом намоих коленях, крестьяне
показывали мне свои поля, никто не принимал меня за торговца".
-- Все этопрекрасно!--воскликнулв сердцахКамасвами.-- Новедь на
самом-тоделетыторговециесть.Илитыпоехалтолькодлясвоего
удовольствия?
--Конечно,-- засмеялсяСиддхартха,-- конечно, япоехалдлясвоего
удовольствия. А то для чегоже? Япознакомился сновыми людьми и местами,
наслаждался оказываемым мне расположением и доверием, приобрел друга. Посуди
сам,милый. Будьна моем месте Камасвами, то узнав,что покупкане может
состояться, он тотчас же с досадой поспешил бы домой, и тогда деньги и время
действительнобыли бы потеряны даром. Яже провел несколько приятных дней,
кое-чемупоучилсяинисебе,нидругомунеповредилраздражениеми
поспешностью. А если когда-нибудь я снова поеду туда -- для закупки ли новой
жатвы или длядругой какой-нибудь цели,-- то приветливые люди встретят меня
приветливо и весело,и я буду радоватьсятому, что втотраз невыказал
досады и не поспешил уехать. И потому успокойся, друг, и не порть себе крови
упреками.Если наступит день,когдатыубедишься,чтоСиддхартхатебе
приноситвред,то скажилишь слово, и Сиддхартха уйдет. Апока-- будем
довольны друг другом!
Столь же напрасны были попыткикупца убедить Сиддхартху, что последний
ест его, Камасвами, хлеб.Сиддхартха возражал,что он ест свой собственный
хлеб -- вернее,чтооба они едят хлеб другихлюдей,хлеб,принадлежащий
всем. Никогда Сиддхартха невыказывалсочувствиязаботамКамасвами. Ау
последнегозабот былатьма. Если какому-нибудьзатеянному им делу грозила
неудача, если возникали опасения, что отправленный товар пропал в дороге или
что какой-нибудь должник окажется несостоятельным --Камасваминикогдане
удавалось убедить своего сотрудника, что он поможет горю,если громко будет
выражать свое огорчение или гнев, ходить с нахмуренным лбом,плохо спать по
ночам.Когда однажды Камасвами поставил ему на вид, что оннаучился делу у
него, Сиддхартха ответил:
-- Ты шутишь, и очень неудачно! От тебя я узнал, сколькостоит корзина
с рыбой и сколько процентов можно потребовать за данные взаймы деньги. Вот и
вся твоя наука! Мыслить я научился не у тебя, дорогой Камасвами, ты бы лучше
постарался научиться этому у меня.
Несомненно, душаСиддхартхи не лежала к торговле. Онзанимался делами
лишь потому, что онидоставлялиемуденьгидля Камалы.Онидавали даже
гораздо больше, чем ему требовалось.Вообщеже его интерес возбуждали лишь
телюди, чьидела,занятия, заботы, увеселения изаблуждения были раньше
чуждыему идалеки, какмесяц на небе.