Тольконарассвете, когда на улице, где стоялего
городской дом, уже началапробуждаться деловая жизнь, он на несколько минут
впал в забытье, в какое-то подобие сна. И в эти-то минуты ему приснился сон.
У Камалывзолотой клетке содержалась маленькаяредкостная птичка. И
вот Сиддхартхе приснилось, что птичка, всегда распевавшая назаре, внезапно
замолкла. Удивленный этим, он подошел к клетке и увидел, что птичка мертва и
лежит окоченелая на полу. Он вынул ееиз клетки, с минуту подержал в руке и
выбросил на улицу. Но в ту же минуту страшно испугался -- сердце его сжалось
от боли, точно вместе сэтой мертвой птичкой он отбросил от себя все ценное
и хорошее.
Очнувшисьотэтого сна,он почувствовал себя объятым убокой печалью.
Бестолково инелепо,-- думалось ему,-- я провелсвою жизнь: ничего живого,
ничего хоть сколько-нибудь ценного,ничего такого, что стоило бы сохранить,
не осталось у него на руках. Одиноким и нищим остался он, словно выброшенный
наберегпосле кораблекрушения.ВсамоммрачномнастроенииСиддхартха
отправилсяв принадлежащийемупарк,запер за собойворотаиселпод
манговым деревом. Со смертельной тоской в сердце, с ужасом груди, он сидел и
чувствовал, как что-то в нем умирало, увядало, близилось к концу.Понемногу
онпришел всебя имысленнопрошел ещеразвесьсвойжизненный путь,
начи-ная с первых дней, окоторыху него сохранилась память, Чувствовал ли
он себя когда-нибудь счастливым, испытывал ли когда-нибудь истинную радость?
Ода, много раз он ис-пытывал нечто подобное. Мальчикомон бывал счастлив,
ког-даемуудавалосьзаслужитьпохвалыбрахмановзачтениена-изусть
священных стихов, когда онотличался в словесных состязаниях с учеными, или
вкачествепомощникажреца при жертвоприношениях. Тогда ончувствовалв
своем серд-це: "Вотпуть, к которому ты призван -- тебя ждут боги". По-том,
юношей, когда в своих размышлениях он все выше ивыше ставил свою цель, что
выдвигалоего над толпой подвигавшихся, подобноему, товарищей, когда он в
мукахсилилсяпознатьБрахму,когда каждоевновьприобретенноезнание
возбуждало в нем лишь новую жажду-- тогда, при всей своейжажде, при всех
муках,он чувствовалто же самое:"Вперед!вперед! Ты призван!" Этотже
голос он слышал, когдапоки-дал свою родинуи избирал жизнь саманы,когда
уходил от саманк Совершенному, когда и от последнего уходил в Неизвестное.
Но какдавно уже онне слышал этогоголоса, как давно не поднимался выше!
Как ровно и пустынно стлался его путь и как много долгих лет он шел по этому
пути, без высокой цели, без жажды, без восхождений, довольствуясь маленькими
радостями и все же никогдане удовлетворенный! Все эти годы он, сам того не
сознавая, мечтал истремил-ся стать таким же человеком, каквсе остальные,
каквсе этилюди-дети,иприэтомегожизньбылагораздобеднееи
бес-содержательнее, чем их жизнь, ибо ихцели,их заботыего не занимали.
Ведь весь этот мир людей, вроде Камасвами, был для него лишь игрой, пляской,
комедией,вкоторой он участвовал лишьв качествезрителя.
Ведь весь этот мир людей, вроде Камасвами, был для него лишь игрой, пляской,
комедией,вкоторой он участвовал лишьв качествезрителя.Однатолько
Камала была ему дорога. Но дорожит ли он ею и сейчас? Нужна ли она ему, а он
ей итеперь? Не представляют ли их отношениябесконечную игру? Истоит ли
жить для этого? Нет, не стоит! Эта игра своего рода "сансара";это игра для
детей,в такуюигру можно, пожалуй, с удовольствием сыгратьраз,другой,
десять раз, но играть вечно, без конца?
ИСиддхартхатутже почувствовал,чтоигракончена, чтоон нев
состоянии продолжать ее. Дрожь пробежала по его телу,-- он почувствовал, что
внутри у него что-то умерло.
Весьтотденьон просиделподманговымдеревом,вспоминаяотца,
Говинду,Гаутаму.Неужелионпокинулихвсехдлятого,чтобыстать
каким-нибудь Камасвами?Наступиланочь,а он все еще сиделподманговым
деревом. Когда, подняв глаза, он увидал звезды, то подумал: "Вот ясижу под
своим манговымдеревом, в своем парке". Он слегка усмехнулся. Действительно
ли это было нужно и правильно, не было ли это нелепойигрой, что он обладал
манговым деревом, обладал собственным парком?
И сэтим было покончено; иэто умерловнем.Он поднялсяс места,
простился с манговым деревом, простился с парком. Так как он провел день без
пищи, то почувствовалсильнейший голод и вспомнил о своем домев городе, о
своей комнате и постели,о столе, уставленном яствами. Он улыбнулся усталой
улыбкой, встряхнулся и простился со всеми этими вещами.
ВтуженочьСиддхартха оставил сад, оставилгород, чтобыникогда
большене возвращаться. Долгое время Камасвами разыскивал его, полагая, что
онпопал в рукиразбойников. Но Камала непредпринимала никакихпоисков.
Узнав,чтоСиддхартхаисчез,онадаженеудивилась.Ведьона всегда
предчувствовалаэто.Ведь он, какбыл,так иостался саманой, бездомным
странником.В особенности она почувствовалаэто при последнем свидании.И
теперь, несмотря на горе утраты, она радоваласьтому, чтов этот последний
раз такгорячо прижималаего к сердцу, так полно чувствовала,что всецело
принадлежит ему, что вся проникнута им.
Получив первое известие об исчезновении Сиддхартхи, она подошла к окну,
где в золотой клеткесодержалась редкаяпевчая птичка. Она открыла клетку,
вынула певуньюи пустила еенаволю.Долго смотрела онавслед улетающей
птичке.С того дня она не принимала больше посетителей, и дом ееоставался
закрытым.А через некоторое времяонапочувствовала,чтоотпоследнего
свидания с Сиддхартхой ей предстоит стать матерью.
У РЕКИ
Сиддхартха уже былдалеко от города. Он шел лесом и сознавал одно, что
он не может больше вернуться назад,чтожизнь,которую он велвтечение
столькихлет, кончилась --онизведал ееи пресытился дотошноты Умерла
певчаяптичка, которую он видел восне Умерлаптичкавегособственном
сердцеОн слишкомзапутался в сансаре, совсех сторон онвпитывал в себя
отвращениеи смерть, какгубкавпитывает воду-- до полноюнасыщенияИ
теперь в нем уже не оставалось ничего, кроме этого отвращения ко всему -- не
было ничего такою на свете, что могло бы прельстить, порадовать, утешить его
Одно только страстноежелание еще жило внем-- не думатьбольшео
себе, успокоиться, умереть Хотябы гром гря-нул с небаи поразил его! Хоть
бы тигр выскочили сожралего! Если бы достатькакое-нибудь вино илияд,
который привет бы ею вбесчувственное состояние, принес бы забвениеи сон,
носонбез пробуждения!Ведьнеттакой грязикоторойбыонсебяне
загрязнил, нет такою грехаи безумия, какого бы оннесовершил, нет такой
душевной муки, какуюбыоннепредуготовилсебе.