Имея за плечами опыт
вчерашнегодня,Найлпостояннобылначеку,акогдаспециально
расслабился,сталоясно,чтоокружающаярастительность непытается
навязывать вибрацию Дельты,а значит не таит в себе каверзных подвохов.
Однако удерживать себявсостоянии расслабленности оказалось непросто;
все,мимо чего ни проходили,сочилось своим особым типом сознания - от
дремотного благодушия гигантских орхидей,чьейединственной целью было
заманиватьпчел,чтобыосеменялипыльцу,дозлобнойнемойугрозы
дерев-душегубов,свисающиелианыкоторыхзловещеподергивалисьот
жуткогожеланияхвататьиудушать.СперваНайлаполониловеселое
любопытство:еще бы,такое множество типов сознания, среди которых его
собственное -узкое,человечье - всего лишь одно из многих; однако уже
через полчаса онпресытился от новых впечатлений ииспытал облегчение,
когда мысли возвратились в свое обычное, ограниченное привычными рамками
состояние.
Не вызывало сомнений,что тропа,по которой они ступают,проделана
животными,или,может, одним животным, крупным; встречались места, где
деревья быличастично вывернуты,апоросль поменьше простосплющена.
Мильчерезпять-шестьтропапошлавниз,ипочувствовалось,что
температура повышается. Стало слышно немолчное слабое зудение насекомых,
растительность пошлагуще.ВнезапноМанефону обвилсявокруглодыжки
толстый пурпурный побег, и, когда тот одним ударом его отсек, завозился,
заизвивался как разрубленный червь,пуская из отчлененного конца густую
темно-синюю жидкость.Послышалось высокое ноющее гудение,откоторого
всенастороженно вскинулись.Отсеченныйпобегподхватилоипонесло
длиннотелоенасекомоесзеленымиглазамиивыступающимизхвоста
заостренным жалом.Симеон узнал в нем одного из табанидов, слепней. Эта
умыкнувшаяпобегполуметроваяособьбыласамец,а,следовательно,
безопасна длялюдей:самцыпредпочитают питаться нектаром.Самкуже
Симеон живописал как кровососа,одну из несноснейших напастей в Дельте.
Сок,которым натерлись,долженбылвыручать отслепней имоскитов.
Впрочем,заистекшие суткионмогужеивыветриться,потому люди
остановились и еще раз обработали открытые участки кожи и ткань туник. К
едкому аммиачному запаху так уже привыкли, что едва и замечали.
Идущая междеревьями тропа,вконце концов,пошла строго вниз,и
открыласьобзорувсянизменность Дельты.Непосредственно впереди,в
десятке снебольшим мильгорбился холм сбашневидным выступом.Форма
холма вызывала удивление:все равно что громадная головища, переходящая
внизу вокладистую бороду имохнатую гриву леса,отчего башнеподобный
выступ имел вид шишака некоего фантастического шлема.
- Ты не знаешь, что это там? - спросил Найл у Симеона.
- Нет.Такглубокозабредать мнеещенедоводилось.Поправде
сказать, я прежде не добирался до того места, где мы сейчас стоим.
Такглубокозабредать мнеещенедоводилось.Поправде
сказать, я прежде не добирался до того места, где мы сейчас стоим.
Чемнижеопускались,темгущестановилсязапахгниющей
растительности;земля под ковром листвы стала влажной и пористой. Когда
снова-наэтотразвокруг ногиМилона -обвился пурпурный побег,
Доггинз поднял жнец.
- Отчего б нам просто не пробить брешь? Симеон покачал головой.
- Пока не стоит.Здесь всюду чувствуется какая-то одушевленная сила.
Трудно предугадать, как она на это отреагирует.
Доггинз поглядел нанего слегким недоумением -авсвоем ли ты,
дескать, уме? - но жнец опустил.
Минут через десять они,наконец,увидели тварь, прокладывающую путь
через деревья.Тропа впереди плавно поворачивала;Найл,приближаясь к
повороту,случайно заметил,какмакушка дерева метрах вставпереди
неожиданно покачнулась.Онтронулзалокоть Симеона.Наминуту все
замерли,затемдвинулисьмедленно,осторожно.Выйдязаповорот,
изумленно застыли. Навстречу грузно тянулось громадное зеленое создание,
схожее напервый взгляд сгусеницей,хотя поблескивающие подсолнцем
зеленыечешуйчатыепластинывыдавалитысяченожку.Этолишнийраз
подтвердилось,когда существо,приостановившись накривеньких ножках,
выпирающих по бокам,словно клешни краба, отвело приплюснутую голову от
растительности и остановило взгляд на них. Доггинз опять поднял жнец, но
Симеон аккуратно пригнул ствол книзу.
- Они совершенно безобидны. Хотя могут ненароком задавить.
Туловище тысяченожки полностью заполняло четырехметровую тропу, длины
в насекомом было,по меньшей мере, два десятка метров. Странные плоские
глаза отрешенно поглядывали на незнакомцев втечение нескольких секунд,
затемсоздание нагнуло головуивозобновило прежнее занятие.Челюсти
мерно,с хрустом двигались из стороны в сторону, пожиная цветы и побеги
снеспешнойметодичностьюуборочноймашины.Двигалосьсоздание
неожиданно проворно:пока онистояли разинув рты,успело приблизиться
метров напять.Заметив где-нибудь впрогалине по соседству стропой
очередной сочныйцветок,создание подавалось верхнейчастьютуловища
вбок,итогдараздавался звучныйтресксминаемых деревьев.Очистив
прогалину дочиста, тысяченожка снова двигалась с места.
Взгляды скрестились на Симеоне - что же он скажет.
- Можно попробовать протиснуться мимо нее. Она не нападет.
- А вдруг задавит?- спросил Доггинз.
- Маловероятно. Однако, чего же мы стоим. Пойдемте!
Нонеуспели толком подойти кмерно жующему насекомому,каконо,
подняв голову,вдругиспустило такую вонищу,чтовсе,закашлявшись,
невольно попятились. Найл ничего гадостнее в жизни не нюхал.
Манефон, все еще давясь и кашляя, насилу выговорил:
- Давайте лучше ее обогнем. Надо же, какая погань!
Держа жнецы наготове,они углубились стропы в поросль.