Если в
течение двухсуток непоявимся,начинайте выбираться обратно.Только
поприметнее, все равно оставляйте за собой какие-нибудь следы.
- Непременно.
Они пошли, не оглядываясь.
Спустившись по тропе,вскоре достигли кромки леса.Теперь, наконец,
взоруоткрылась полнаяпанорама Великой Дельты,такчтоможнобыло
получить более четкое представление оее очертаниях.Впереди,милях в
двадцати,параллельно грядеоставшихся сзадихолмовтянулась другая,
западная.Правойчастью Дельта постепенно снижалась всторону моря-
скучныйпростор,поросшийтростником иневысоким кустами.Местность
слева продолжала подниматься вверх;здесь сразу заболотами начиналась
сельва.Двойная цепь холмов вдалеке сходилась воедино и, судя по всему,
тожепостепенно сглаживалась.Сэтого направления сейчас дулветер -
сухой, жаркий. Непосредственно впереди простиралась болотистая низина, и
теперь сровного места быловидно,чтоонасплошь щетинится высоким
тростником ростомвышечеловека.Всезапахитеперь перекрывал запах
гнили,доносящийсяизсельвы,единственнымзвукомбылотоскливое
завывание ветра в тростнике.
Главный ориентир -стоящий надместом слияния рекхолм -виднелся
впереди,нокнему не вела ни единая тропка.Пройдя четко очерченную
травянистую полосу,путникиуткнулись всплошную стенуизкустови
тростника.Манефон первым вломился впоросль смачете в руке.Первые
двестиметровдалисьсравнительнолегко:земляподногамибыла
податливой, но достаточно твердой. Дальше характер тростника менялся: он
сделался выше и толще,так что пришлось пустить в ход мачете. Отдельные
стеблипотвердости неуступалибамбуку.Зачетвертьчасавперед
продвинулись лишьнасотнюметров,иМанефон запыхался.Воздух был
жарким и влажным.
- Погодите минуту,-проговорил Доггинз. - Так не пойдет. Эдак мы и
за месяц не прорубимся, - он стянул с плеча жнец. - Дайте-ка попробую.
Опустившись на одно колено,он не спеша нацелился инажал на спуск.
Стоило повести стволом,кактонкий синий луч подрезал тростник,будто
невиданная коса, и стебли пошли осыпаться на землю. Впереди обозначилась
четкая, в сотню метров длиной тропа.
- Каково?- довольно осклабился Доггинз. - Надо только чуть подумать
головой.
Онпервым двинулся вперед.Ихотя тростник теперь не нужно было ни
сечь,нирасталкивать,темпа так инеприбавилось.Павший тростник
образовал толстый ковер, ноги в котором застревали, так что путники едва
не скаждым шагом валились на колени.Встречались и места,где стебли
росли настолько густо,что удерживали друг друга на весу, и здесь опять
приходилось применять силу.Доггинз пускал в ход жнец еще дважды, пока,
наконец,не стало ясно,что усилия напрасны.Они продирались уже,по
меньшей мере,час;за спиной пролегала широкая, прямая тропа. Впереди,
совершенно четко,тростник шел еще гуще.
Вместе с тем отсюда,с места
теперешнегопривалапо-прежнемубылавиднаоставленнаячасназад
стоянка.
- Надо бысюда ручную тысяченожку,чтобы перла впереди,-Доггинз
унылым взором обвел обступающие совсехсторон стебли,иныедопяти
метров в высоту.-Придется,наверное, возвратиться и поискать другой
путь.
Они посидели еще минут пять,восстанавливая дыхание; Найл не успевал
промокать носовым платком пот,струящийся по лицу и шее.Духота стояла
ужасная.Когдасобралисьподниматься,Манефонвскинулвдругруку,
призывая всех замереть.На расстоянии было слышно: кто-то ломится через
тростник.Внезапнозвуксталотчетливей,будтонаправлялся
непосредственно вихсторону.Путники бесшумно подняли оружие,держа
пальцынастековых крючках.Когда,казалось,прущая напролом махина
вот-вотуже выкатит изтростника,звук неожиданно сменил направление.
Помимо шума ломающегося тростника слышалось также негромкое похрюкивание
и тяжелое дыхание.
Спустя секунду выявился ивнешний обликсоздания.Нарасстоянии в
десятокметровнадтростником двигаласьокованная панциремспина-
округлая, покатая. Секунду казалось, что это гигантская черепаха. Но вот
животное, шутя сломив остающиеся стебли, вырвалось на проложенную людьми
тропу.Мелькнула плоская жабья морда срогатыми надбровными выступами,
упрятанная впанцирь массивная спина икороткие мощные ноги.Ступни у
чудовища были очень большие и с перепонками,словно у утки, и двигалось
оно неуклюже,раскачиваясь из стороны в сторону.Мелькнул напоследок и
скрылся короткий, но сильный хвост, также в роговой оболочке.
- Боже ты мой, это еще что? - спросил Манефон. Доггинз пожал плечами.
- У большинства этих тварей даже названия нет.Хотя и без того ясно,
чтоейнаплевать нашум,который онаподнимает.Стаким панцирем,
небось, никакая угроза не страшна.
Снова тронувшись в путь,они выбрались на тропу, проторенную чудищем
сквозь тростник.Натропе никого уженебыло,хотя издалека все еще
доносились треск и сухой шелест.
- А отчего б нам не пойти здесь?-предложил Доггинз.- Все лучше, чем
возвращаться.
Когда двинулись последу чудища,идти стало легче;еговес прибил
тростник, приплющив к земле; в одном месте оно даже выворотило небольшой
куст.Доэтой поры они шли,углубляясь внужном направлении вперед и
вправо.Когда одолели с четверть мили,грунт стал более вязким;вода,
просачиваясь,чавкала сквозь тростник.Наодном изучастков чудовище
сделало поворот в сторону тверди -как оказалось,в сторону сердцевины
Дельты.
Идущий сзади Найл поминутно оглядывался.Непотому,что чувствовал
слежку. Просто следовал наказу Симеона: замыкающий должен постоянно быть
начеку.Когда,сменив направление,углубились еще на пару сот метров,
Найлавынудило остановиться иоглянуться ощущение странной неуютности.
Чудится,или глаза действительно уловили мимолетное движение там, где в
тростнике теряется след? Не заметив, что их товарищ остановился, Манефон
с Доггинзом продолжали двигаться вперед.