..Он будто стоял на пороге своих собственных
внутренних владений,озирая их с высоты, как озирал землю Диры со стены
цитадели на плато.Вся его прошлая жизнь расстилалась перед ним,столь
же достоверная,как теперешний момент.А если поднять взор, можно было
осознать горизонты еще более дальние - иных жизней, отстоящих от данного
момента ивообще отлюдей.Нечто подобное ониспытывал не так давно,
сидя в ручье, только теперешнее ощущение было неизмеримо достовернее.
Теперь, наконец, проклюнулся ответ на вопрос, не дававший Найлу покоя
стойсамой поры,как онприбыл вДельту:почему человек постоянно
мечется, не в силах отыскать в жизни счастье? Ответ был очевиден: потому
что человек,сам того несознавая,владеет силой преодолевать границы
настоящего иосваиватьбескрайние владениясвоейглубинной сущности.
Человеку назначено бытьвластителем своих обширных внутренних владений,
а не жалким изгнанником, запертым в изменчивое, сиюминутное настоящее. А
поскольку вес люди рождаются,инстинктивно наделенные этим знанием,ни
один изнихнеможет довольствоваться тем,что достигнуто наданный
момент.Казалось бы, все есть для хорошей жизни - так ведь нет, хочется
чего-то большего.
От этого озарения на Найла вдруг нашла глубокая печаль. Началась она,
как ни странно,сострой жалости кистекающему слюной животному,что
сидит сейчас, сгорбившись, за кустом и изнывает от желания напрыгнуть на
них иразорвать начасти.Убедолаги нето что "владений" -вообще
ничего нетвдуше,она заперта вматериальном мире,словно узник за
решеткой.Вот потому-то Дельта и преисполнена насилия и жестокости. Это
все - отчаяние голодающих узников.
Разумеется,жизнь наземле извечно шлаименно таким путем.Лениво
пользуясь послаблением даровавшей жизнь природы,всесущества блаженно
нежились всобственном дерьме.Безвестная сила,стоящая за эволюцией,
придумала исправно действующий кнут:лишения иголод.Но,по крайней
мере,человекубылодозволеноразвиваться неспеша,осмотрительно,
тысячи и тысячи лет -и то,кстати, слишком быстро. Эти же - обитатели
Дельты -вынуждены эволюционировать всотни разбыстрее.Вотпочему
жизнь в Дельте превратилась в скабрезную,гнусную шутку. Не эволюция, а
какая-то закваска на дрожжах; садистский кошмар. Лишенное всякого смысла
развитие -для того лишь,чтобы, окрепнув, сожрать другого. Совсем как
пауки, окрепшие настолько, что стало по силам выжить людей...
Нытье москита вывела Найла иззадумчивости.Онинстинктивно хватил
насекомое ладонью,и тут с удивлением обнаружил,что, оказывается, уже
рассвело, и костер давно обратился в груду седого пепла.
Вполусотне шаговвиднелсякуст,закоторымпо-прежнему маячило
голодное животное.Вибрации голода,исходящие от бедолаги, походили на
жалобный плач. Безусловно, оборвать его мучения выстрелом было бы благим
поступком...Но,уже поднимая ствол жнеца,Найл понял,что неможет
сделать это.Вместо этого он пальнул стоящее за кустом дерево и обвалил
его макушку. Куст резко шелохнулся; существо, мощно толкнувшись, исчезло
среди деревьев.
Найл успел углядеть зеленую чешуйчатую спину идлинные
сильные задние конечности вроде лягушечьих.
Людивокругкострамирноспали.Найлподобралкорявыйсуки
разворошил костер,выковырявнаружубагровыеугли;постепенно огонь
воспрял кжизни.Радостное волнение все также не оставляло его,даром
что пик озарения уже миновал. Найл вновь прибывал в настоящем, изумленно
припоминаявид,открывшийсяизбашниегосокровеннойвнутренней
Цитадели.Почувствовав же приток подземной энергии, пробуждающий Дельту
к жизни,Найл ощутил этакое гневливое волнение: гнев на силу, создавшую
этупорочнуюшутку,иволнение отсознания,чтоум,оказывается,
способен проникать за свои сиюминутные цели.
Лицо у Манефона раздулось так,что его трудно было узнать, будто его
жестоко испинали ногами. Тем не менее, раздвинув пальцами толстые накаты
плоти,наплывшие наглаза,онсказал,чторазличает дневнойцвет.
Настроениеувсехчутьприподнялось;откровенноговоря,мысльо
пожизненной слепоте нагоняла жути больше, чем даже мысль о смерти.
АвотМилон былвестакжеслаби,каконсказал,перестал
чувствовать подсобой ноги.Попробовал подняться,итут жесвалился
мешком.Кожа на руках иногах приняла унего синюшный оттенок.Вид у
Симеона,когда он осмотрел раненого,был откровенно мрачный.Вконце
концов, Симеон решил испробовать целебное средство, которое использовала
в свое время его бабка:отварить листья дерева,причинившего порчу,и
прикладывать к ранам болтанку.
УНайла сДоггинзом не было времени наблюдать целебное воздействие.
Предстоялдолгийдень,изасиживатьсябылорискованно.Наспех
позавтракав вяленым мясом,сухарями изапив всеэто отваром изтрав,
подслащенныммедом,онивторичноотправилиськпричудливому холму,
напоминающему голову великана.
Симеонпроводил ихдоконцаполяны.Солнцеедвапоказалось над
вершиной холма,чтопозади,ицентральная низменность Дельты все еще
лежала под серебристым покровом туманной дымки.
- Пару слов,прежде чем тронетесь, - сказал Симеон. - Не сложись все
так,я бы,безусловно, отправился с вами. На деле же мне остается лишь
дать вам напоследок совет.Несекрет,что вДельте полно опасностей.
Однако самая главная из них таится,некоторым образом,у вас же в уме.
Дельта имеет свойство уничтожать всех,кто чувствует себя обреченным, и
милуеттех,ктонедается влапы.Основная гарантия того,чтовы
уцелеете -ввашей решимости.Поэтому будьте храбры,нобез глупого
безрассудства. Да хранят вас боги.
Напрощание они обнялись,иСимеон стиснул Найла так,что утого
навернулись слезы.В ум Симеона можно было и не заглядывать: и без того
видно,что старик не чает вновь увидеть их живыми.Он смотрел вслед до
тех пор, пока они не скрылись среди тростника.