- Далеко?-Доггинз вперился внего,расширив глаза.-О чем ты
говоришь? Это же вон, рукой подать! - он схватил Найла за руку и потянул
его в ту сторону, откуда, как казалось, доносятся голоса.
- Нет,погоди,- Найл не дался; Доггинз с неохотой убрал руку. Его,
судя по виду,раздирали невидимые эмоции. - Прежде скажи, что ты сейчас
слышишь.
Вид у Доггинза смятенный, отчаявшийся.
- Ты ведь уже знаешь. Голоса.
- Они близко?
Доггинз воззрился: мол, ты в своем ли уме?
- Ты что, так ничего и не слышишь?
- Может, что-то невнятное. А теперь уж и вовсе нет.
- Ты хочешь сказать, что не слышишь этого!
- Слушай, - сказал Найл. - Мне кажется, здесь какое-то наваждение.
- Тогда почему ты тоже слышал?
- Не знаю. Наверное, просто настроился в резонанс
- Нет, ты в самом деле не слышишь? Не разыгрываешь меня?
- Данет же,нет!Начто они похоже?Доггинз встревожен,сбит с
толку.
- Голоса, детские.
- Твоих детей?
Доггинз изовсехсилстарался держать себя вруках,ноНайла не
обманул его внешне спокойный тон. Он положил руку другу на плечо.
- Никаких голосов нет.Этовсезвучит утебя вголове.Доггинз,
видно, до конца так и не убедился.
- Тогда что их вызывает?
- Не могу сказать. Но сдается мне, знаю, как заставить их смолкнуть.
Онуказал накустспурпурными цветами,богатый,тяжелый аромат
которых странным образом теснил дыхание и навевал подавленность.
- Срежь-ка вон тот жнецом. - Доггинз уставился непонимающе.
- Давай-давай, действуй.
Доггинз,пожавплечами,отступил напарушагов.Поднялоружие.
Удостоверившись,что предохранитель выставлен насамую нижнюю отметку,
нажал наспуск.Взатенении леса луч походил на голубой лед.Куст от
самой земли расходился так пышно,что невидно было ствола,нокогда
Доггинз сместил луч вбок,дрогнул имедленно завалился на бок.В этот
моментнаНайлавнезапнообрушилсядоподлинныйшквал,калейдоскоп
переживаний:жалость,гнев,скорбь,аза всем этим -тяжелый укор.
Вместе стем куст упал на землю иперестал истекать вибрацией,эмоции
схлынули,истаяв вдалеке, словно озабоченный сердитый гомон. Найл вновь
почувствовал себя до странности легко и свободно.
В глазах Доггинза в очередной раз мелькнуло изумление.
- Ну? - коротко осведомился Найл.
- Перестало! Что ты такое сделал?
- Это не я, это ты: срезал куст. Доггинз пристально оглядел растение.
- И что изменилось?
- Сам не знаю, - ответил Найл, покачав головой. - Одно можно сказать:
этим штуковинам каким-тообразом удается проникать кнамвсознание;
примерно также,как тому ящеру.А потом навевать всякое, чего на самом
деле нет.
Виднобыло,чтоДоггинзу довольно сложно усвоить словаНайла.Но
сугубо практичный ум не готов космыслению "того,чего нет",для него
это сущий вздор.
- Почему ты велел срезать именно тот куст?
- Все равно какой. Они. как пауки: гибнет один, а чувствуют все.
Тут донего дошло,что аромата цветов больше вроде бы не ощущается.
Наклонившись,он понюхал одно из оранжевых соцветий:и правда - запаха
нет.
- Видишь? Даже запах был не настоящий. Он сидел у нас в голове.
Это ввергло в растерянность. Надо же, оказывается, человека так легко
можно разыграть...Незыблемый мир вокруг поневоле становился коварным и
обманчивым.Вместе стем,когда шлилесом,Найлчувствовал вдуше
необычный подъем,будтовдыхал полной грудью прохладный воздух -душа
как бы освободилась от тяжкого бремени.
- Голос твоего брата тоже был наваждением?
- Скорее всего.-Трудно смириться, но логика подсказывала, что это
именно так.
- Зачем это все?
Найл на ходу пожал плечами.
- Наверное, Дельта пыталась нас заставить вернуться.
- Но почему?
Найл не ответил:одолевали очередной спуск.Откос был так крут, что
идти приходилось медленно,кренясь спиной назад,чтобы не унесло вниз.
Деревья икустырослиздесь ещереже.Атамсовершенно неожиданно
миновали линию деревьев и оказались за пределами леса.А над верхушками
деревьев-расстояние неболеемили-виднеласьвершинабольшого
округлого холма.
Найлвзглянул нанего,словно впервые.Ухолма былиопределенно
округлые контуры,и на таком расстоянии различалось,что выступ на его
верхушке -небашня ине обрубок дерева.Уоснования он был чуть не
вдвое шире,чем у верхушки,и напоминал чем-то обломанный черенок. Сам
жехолмможнобылосравнитьсневиданнойпоразмерамлуковицей,
неправильно воткнутой в землю нерадивым садовником. А почти вертикальный
скос насеверном склоне холма походил на лоб,так что вырост смотрелся
этакойдонелепостималенькойшляпкой.Теперьясно,отчегохолм
производит такоебезмолвно гнетущеевпечатление:онпохожнаживое
существо.Едва увидев его,Найл без тени сомнения осознал:это и есть
предмет ихпоиска.Неизъяснимая вибрация несочилась более из земли -
чувствовалось,чтоона пульсирует ввоздухе,даром что тот абсолютно
спокоен.
Ощущение довольно любопытное:возбуждение ивместе с тем неуютство.
Возбуждала одналишьмощь вибрации;похоже,такой жебезучастной ко
всему и необузданной,как шторм на море.Раздражало то,что сила была
откровенно, разнузданно открыта, все равно что несносно громкая музыка.
Оглянувшись на Доггинза,Найл оторопел:вид такой, будто тот унюхал
вдруг что-нибудь пакостное.
- Что это, по-твоему?
- Что-то...нехорошее, - выговорил Доггинз с несвойственной для него
нерешительностью. - Тебе не кажется? Найла начало полонить подозрение.
- Ты что о нем думаешь?
Доггинз открыл было рот,собираясь сказать,но,видимо,ненашел
слов, поэтому лишь пожал плечами и указал на холм-луковицу.