..
- На вылет!
Летчику Бернису вручают бумагу: план битвы. Бернис читает:
"Перпиньянпередает:небоясное,ветранет.Барселона:буря.
Аликанте..."
Тулуза. 5.45.
Мощные колеса давятнатормозныеколодки.Подветром,поднимаемым
винтом, трава на двадцать метров за самолетом стелется и струится, каквода
за кормой. Бернис одним движением кисти дает волю буре или усмиряет ее.
Теперь гул нарастает повторными волнами истановитсятойнасыщенной,
почти твердой средой, в которой оказывается замкнутым тело самолета. И когда
пилот чувствует, что этот гул, переполняя его, позволяетовладетьстихией,
которая до сих пор ему не подчинялась,онговоритсебе:есть!Потомон
смотрит на черный, задранный в небо, как гаубица, капот. Завинтомбрезжит
рассвет.
И тогда, медленно выруливаяпротивветра,летчикдаетполныйгаз.
Самолет, подстегнутый винтом, срывается с места. Первые скачкипоупругому
воздуху сглаживаются, и тогда кажется, что земля растягивается и блестит под
колесами, как приводной ремень. Воздух, сначала неосязаемый, потомтекучий,
теперь становится твердым, и, опираясь на него, пилот взмывает вверх.
Деревья,окаймляющиеаэродром,расступаются,открываягоризонт,и
исчезают, С высоты двухсот метровещевидишьдетскиеигрушки-стоящие
торчкомдеревца,раскрашенныедомикиилеса,похожиенагустоймех:
обитаемая земля...
Бернис ищет наиболее удобный наклон спины, точное положениелоктя,он
спокойно располагается в кабине. Позади него-низкиетучинадТулузой,
словнотемныесводывокзала.Теперьонужевсеменьшеименьше
сопротивляется рвущемуся вверх самолету,онпонемногувысвобождаетсилу,
которую сдерживал в кулаке. Каждым движением кистионвыпускаетволну,и
она, как прилив, приподнимает и подхватывает-его самого.
Через пять часов - Аликанте, а вечером - Африка. Бернисзадумался.Он
спокоен: "Все в порядке". Вчера свечернимэкспрессомоноставилПариж:
какой странный отпуск. От негоосталасьлишьсмутнаяпамятьокаком-то
непонятном смятении. Тревога придет потом, сейчас он отбрасываетназадэто
прошлое, как будто оно продолжает жить где-то вне его. Сейчасемукажется,
что он заново рождается с новым светающим днем, чтоон-ранняяптица-
помогает созданию этого нового дня. Он думает: "Сейчас я только рабочий. И я
налаживаю почтовую связь с Африкой". Адлярабочего,начинающегостроить
мир, этот мир каждый день рождается заново.
"Все в порядке..." Последнийвечервпарижскойквартире.Сложенные
кипами газеты и стопки книг. Сожженныеписьма,связкиразобранныхписем,
сдвинутая мебель. Каждая вещь оторвана, извлечена изжизниивыброшенав
пространство.
.." Последнийвечервпарижскойквартире.Сложенные
кипами газеты и стопки книг. Сожженныеписьма,связкиразобранныхписем,
сдвинутая мебель. Каждая вещь оторвана, извлечена изжизниивыброшенав
пространство. И это смятение сердца, не имеющее уже никакого смысла.
Он приготовился к завтрашнему дню, словно к дальнему плаванию. Он,как
в Новый Свет, отчаливал в следующийдень.Стольконезавершенныхделеще
привязывало его к самому себе. И вот внезапно он оказался свободен.Бернису
даже страшно сознавать себя таким безоружным, таким обреченным.
Под ним уплывает Каркассон - пристанище на случай вынужденной посадки.
До чего хорошо прибран мир, когда глядишь на него с высотытрехтысяч
метров. Все уложено по местам, как в ящике с игрушками. Дома, каналы, дороги
- игрушки взрослых людей. Благополучный, разграфленныйнаквадратикимир:
каждое поле окаймлено забором, каждый парк окруженстеной.ВонКаркассон,
гдекаждаялавочницаживетжизньюсвоейпрабабки.Нетребовательное,
ограниченноесчастье.Человеческиеигрушки,впорядкерасставленныев
витрине.
Мир под стеклом, выставленный иразложенныйкакнапоказ,аккуратные
городки на развернутом рулоне карты,которуюнеотвратимо,словноприлив,
несет на него медленно движущаяся земля.
Вот он один. Циферблат высотомера отражает солнце. Яркоеинегреющее.
Движение педали, и ландшафт уплывает. Этотсвет-мертвый,этаземля-
кажется мертвой: все, что составляетсладость,ароматихрупкостьживых
вещей, - уничтожено.
И все-таки под кожаной курткой - твое теплое и смертноетело,Бернис!
Под плотной кожей перчаток - чудесные руки, умевшие так нежноласкатьтвое
лицо, Женевьева ...
Испания.
III
Сегодня, Жак Бернис, тысуверенностьюхозяинапересечешьИспанию.
Перед тобойодназадругойвстанутзнакомыекартины.Тыслегкостью
пробьешься среди грозовых туч. Барселона, Валенсия, Гибралтар - их несетна
тебя и отбрасываетназад.Хорошо.Тыскатаешьврулонсвоюкарту,и
отработанное пространство сгрудится позади тебя.Ноявспоминаюотвоих
первых шагах, о моих наставлениях накануне твоего первогопочтовогорейса.
На рассвете тебе предстояловзятьврукимыслицелогонарода.Всвои
неумелые руки. И перенестиих,каксокровищеподплащом,черезтысячи
препятствий. Почта, сказали тебе, это драгоценность, она дороже жизни. И она
так хрупка. Малейшая неосторожность, ипламяиспепелитиразвеетеепо
ветру. Я помню канун твоего боевого крещения.
- Ну а что тогда?
- Тогда тыпостараешьсядолететьдопляжаПенисколы.Ноберегись
рыбачьих баркасов.
- А потом?
- Потом до Валенсии ты всегда найдешьудобнуюаварийнуюплощадку:я
обведу их красным карандашом.