В
этойочаровательнойместностионпрожилоколовосьмилетвполном
одиночестве, почти не видя лица христианского, если не считать тех двухраз
в году, когда туда наезжал кавалерийский отряд, чтобыувезтисобранныеим
подати и налоги и доставить их в Калькутту.
По счастью, к описываемому времени он нажилкакую-тоболезньпечени,
для лечения ее вернулся в Европу и теперь вознаграждал себязавынужденное
отшельничество, пользуясь вовсю удобствами и увеселениями у себя народине.
Приехав в Лондон, он не поселился у родителей, а завелотдельнуюквартиру,
как и подобает молодому неунывающему холостяку. До своего отъезда в Индию он
был еще слишком молод, чтобыприниматьучастиевразвлеченияхстоличных
жителей, и с тем большим усердием погрузился в них по возвращении домой.Он
каталсяпоПаркунасобственныхлошадях,обедалвмодныхтрактирах
(Восточныйклубнебылещеизобретен),сталзаписнымтеатралом,как
требовала тогдашняя мода, ипоявлялсявоперестарательнонаряженныйв
плотно облегающие панталоны и треуголку.
Впоследствии, по возвращении в Индиюидоконцасвоихдней,онс
величайшим восторгом рассказывал о веселье и забавах той поры, давая понять,
что они с Браммелом были тогда первыми франтами столицы. А между тем онбыл
так же одинок в Лондоне, как и в джунгляхсвоегоБоглп-Уолаха.Джозефне
знал здесь ни одной живой души, и если бы не доктор даразвлеченияввиде
каломели и боли в печени, он совсем погиббыоттоски.Этобыллентяй,
брюзга и бонвиван; один вид женщины из общества обращал его в бегство, - вот
почему он редко появлялся в семейном кругу на Рассел-сквер, где был открытый
дом и где шутки добродушного старика отца задевали егосамолюбие.Тучность
причиняла ему немало забот и тревог; по временам он делал отчаянныепопытки
освободиться от излишков жира, но леностьипривычканивчемсебене
отказывать скоро одерживали верх над его геройскими побуждениями, и он опять
возвращался к трем трапезам в день. Он никогданебывалхорошоодет,но
прилагал неимоверные усилия к украшению своей тучнойособыипроводилза
этим занятием по многу часов в день. Его лакей составил себе целое состояние
на гардеробе хозяина. Туалетный столДжозефабылзаставленвсевозможными
помадамииэссенциями,какупрестарелойкокетки;чтобыдостигнуть
стройности талии, он перепробовал всякие бандажи,корсетыипояса,какие
были тогда в ходу. Подобно большинству толстяков, он старался, чтобыплатье
шилось ему как можно уже, и заботился о том,чтобыонобылосамыхярких
цветов и юношеского покроя. Завершив наконецсвойтуалет,онотправлялся
после полудня в Парк покататься в полнейшем одиночестве, а затем возвращался
домой сменить свой наряд и уезжал обедать, в таком же полнейшем одиночестве,
в "Кафе Пьяцца". Он был тщеславен, как молодая девушка; весьма возможно, что
болезненная робость была одним из следствий его непомерного тщеславия.Если
мисс Ребекке удастся заполонить Джозефа при самом ее вступлении в жизнь, она
окажется необычайно ловкой молодой особой.
Если
мисс Ребекке удастся заполонить Джозефа при самом ее вступлении в жизнь, она
окажется необычайно ловкой молодой особой...
Первыйжешагобнаружилеенезаурядноеискусство.НазвавСедли
интересным мужчиной, Ребекка наперед знала, что Эмилия передаст этоматери,
а уж та, по всей вероятности, сообщит Джозефуилиже,вовсякомслучае,
будет польщена комплиментом по адресу ее сына. Всематеритаковы.Скажите
Сикораксе, что сын ее Калибан красив, как Аполлон, и это обрадуетее,хотя
она и ведьма. Кроме того, может быть, и сам Джозеф Седли слышал комплимент -
Ребекка говорила довольно громко, - и он действительноегоуслышал,иот
этой похвалы (в душе Джозеф считал себя оченьинтересныммужчиной)нашего
коллекторабросиловжариповсемуеготелупробежалтрепет
удовлетворенного самолюбия. Однако тут же его словно обдало холоднойводой.
"Не издевается ли надо мной эта девица?" - подумал он и бросился ксонетке,
готовясь ретироваться, как мы это видели;однакоподдействиемотцовских
шуток и материнских уговоров сменил гнев на милость и остался дома. Он повел
молодую девушку к столу, полный сомнений и взволнованный."Вправдулиона
думает, что я красив, - размышлял он, - или же только смеетсянадомной?!"
Мы уже упоминали, что Джозеф Седли был тщеславен, какдевушка.Помогинам
бог! Девушкам остается только перевернуть это изречение и сказатьободной
из себе подобных: "Она тщеславна, как мужчина!" -ионибудутсовершению
правы. Бородатое сословие столь же падко на лесть,стольжещепетильнов
рассуждении своего туалета, столь же гордится своейнаружностью,стольже
верит в могущество своих чар, как и любая кокетка.
Итак, они сошли в столовую - Джозеф, красный отсмущения,аРебекка,
скромно потупив долу свои зеленые глаза. Она была вся в белом, с обнаженными
белоснежными плечами, воплощение юности, беззащитной невинности исмиренной
девственной чистоты."Мненужнодержатьсебяоченьскромно,-думала
Ребекка, - и побольше интересоваться Индией".
Мы уже слышали, что миссис Седли приготовила для сына отличное карри по
его вкусу, и во время обеда Ребекке было предложено отведать этого кушанья.
- А что это такое? - полюбопытствовала она, бросаявопрошающийвзгляд
на мистера Джозефа.
- Отменнаявещь!-произнесон.Ротунегобылнабит,алицо
раскраснелось от удовольствия, которое доставлял ему самыйпроцесседы.-
Матушка, у тебя готовят карри не хуже, чем у меня дома в Индии.
- О, тогда я должна попробовать, если это индийское кушанье! -заявила
мисс Ребекка. - Я уверена, что все, что из Индии, должно быть прекрасно!
- Ангел мой, дай миссШарпотведатьэтогоиндийскоголакомства,-
сказал мистер Седли, смеясь.
Ребекка никогда еще не пробовала этого блюда.
- Ну что? Оно, по-вашему, так же прекрасно, как и все, что из Индии?-
спросил мистер Седли.