Девочку моложе десяти лет. Необходимо совершить определенные религиозные обряды. Я должен приобщиться к силе, что держит Вселенную.
- Будет сделано.
- Храмовые постройки обветшали. Я подумываю о том, чтобы присмотреть другой храм - побольше.
- Император придерживается того же мнения. К вашему возвращению я разработаю кое-какие планы.
- Передайте мою благодарность властелину Цеске.
- Непременно. Да будет ваш путь легок, а возвращение радостно.
- На все воля Духа. - Падакс опустил забрало черного шлема.
Настоятель стоял у стрельчатого окна и смотрел на висячий сад. Двадцать восемь братьев преклонили колена перед розовыми кустами. Несмотря на раннюю пору года, розы пышно цвели, и аромат их наполнял воздух.
Настоятель закрыл глаза, воспарил над телом, слетел в сад и опустился около стройного Катана.
Разум Катана раскрылся ему навстречу, и они вместе проникли в хрупкие стебли и сосуды растения.
Роза - красная роза - приветливо приняла их.
Оставив Катана, он подключился к следующему брату. И так - ко всем двадцати восьми.
Только роза Балана еще не расцвела - но бутоны уже набухли, и она ненамного отставала от остальных.
Он вернулся на башню, открыл глаза и глубоко вздохнул. Провел рукой по вискам и перешел к южному окну - на той стороне располагался огород.
Там, стоя на коленях в рыхлой земле, работал монах в грязном буром облачении. Настоятель спустился по винтовой лестнице, ступил на отмытые дочиста плиты дорожки и сошел по каменным ступеням в огород.
- Привет тебе, брат, - сказал он. Монах поднял глаза и поклонился.
- Привет тебе, отец настоятель.
Настоятель опустился на каменную скамью.
- Продолжай. Я не хочу прерывать твои труды.
Монах вернулся к очистке земли от сорняков - руки у него почернели, и ногти растрескались.
Настоятель огляделся. Огород был ухожен, орудия хорошо наточены, дорожки прополоты и подметены.
Он перевел любовный взгляд на садовника. Как же он изменился с того дня, пять лет назад, когда явился сюда и сказал, что хочет стать монахом. Тогда на нем были блестящие доспехи, на поясе - два коротких меча, а на перевязи, пересекающей грудь, - три кинжала.
- Почему ты хочешь служить Истоку? - спросил его в тот день настоятель.
- Я устал от смерти.
- Ты живешь, чтобы убивать, - сказал настоятель, пристально глядя в настороженные глаза воина.
- Я хочу стать другим.
- Ты ищешь убежища? - Нет.
- Почему ты выбрал наш монастырь?
- Я... я молился...
- И получил ответ?
- Нет. Но я шел на запад, а после молитвы передумал и повернул на север. И пришел к вам.
- Ты думаешь, это и есть ответ?
- Я не знаю, - ответил воин. - А ты?
- Ты знаешь, что это за орден?
- Нет.
- Наши братья наделены особым даром и обладают властью, тебе недоступной. Вся жизнь их посвящена Истоку. А что можешь предложить ты?
- Только себя. Свою жизнь.
- Хорошо. Я приму тебя. Но выслушай меня и запомни: ты не должен общаться с другими братьями. Не должен появляться наверху. Ты будешь жить внизу, в хижине работника. Ты снимешь с себя оружие и никогда больше не коснешься его. Ты будешь исполнять черную работу и проявлять полное послушание. Тебе запрещается заговаривать с кем-либо - дозволено только отвечать на мои вопросы.
- Я согласен, - без колебаний ответил воин.
- Я буду беседовать с тобой каждый день и следить за тем, насколько ты продвинулся. Если ты хоть в чем-то нарушишь правила, я выгоню тебя из монастыря.
- Согласен.
Пять лет воин нес свое послушание, и настороженность постепенно исчезала из его темных глаз. Он прилежно учился, но так и не достиг умения освобождать свой дух - во всем же остальном настоятель был им доволен.
- Ты счастлив, Декадо? - спросил теперь настоятель. Монах распрямился и обернулся к нему.
- Да, отец.
- Ты ни о чем не жалеешь?
- Нет.
- У меня есть новости о "Драконе". - Настоятель внимательно следил за выражением его лица. - Хочешь послушать?
Монах на мгновение задумался.
- Да, хочу. Это плохо?
- Нет, Декадо, ничего плохого тут нет. Ведь речь пойдет о твоих друзьях.
Монах молча ожидал продолжения.
- "Дракон" пал в страшной битве с полулюдами Цески. Люди бились отважно, но не смогли выстоять против наделенных разумом зверей.
Декадо кивнул и вернулся к своей работе.
- Что ты чувствуешь? - спросил настоятель.
- Великую печаль, отец.
- Но не все твои друзья погибли. Тенака-хан и Ананаис вернулись в Дренай - они хотят убить Цеску и покончить с этим кошмаром.
- Да поможет им Исток.
- А ты не хочешь сразиться вместе с ними?
- Нет, отец настоятель.
Настоятель кивнул.
- Покажи мне свое хозяйство. - Они прошлись вдоль грядок и остановились у крошечной хижины, где жил Декадо. Настоятель обошел ее. Тебе здесь хорошо?
- Да, отец.
На задах хижины настоятель заметил маленький кустик с единственным цветком.
- А это что такое?
- Это мой цветок, отец. Я сделал что-то не так?
- Где ты его взял?
- Кто-то уронил черенок сверху, и я посадил его здесь три года тому назад. Это прекрасный цветок; обычно он расцветает много позже.
- Ты проводишь с ним много времени?
- Сколько могу, отец настоятель. Он вселяет в меня спокойствие.
- У нас наверху много роз, Декадо, но таких там нет.
Роза была белая.
Через два часа после восхода солнца Ананаис вернулся в лагерь с Валтайей, Мухой и Белдером. Тенака издали заметил их. Он сразу понял, что старик прежде был солдатом: тот ступал осторожно, держа руку на рукояти меча. Женщина, высокая и статная, держалась рядом с одетым в черное Ананаисом. Тенака усмехнулся и покачал головой. Золотой Воин верен себе. А вот молодой человек его заинтересовал. Что-то в его облике было знакомое, хоть Тенака знал: прежде они никогда не встречались. Высокий, атлетически сложенный, ясноглазый. Волосы длинные, темные. На голове - обруч из темного металла с опалом. Одет в лиственно-зеленый плащ, камзол из мягкой кожи, на ногах - бурые сапоги до колен. В руке - короткий меч. Тенака чувствовал, что он боится.
Когда Тенака вышел им навстречу из-за деревьев, Мухе захотелось подбежать и обнять его, но он сдержал свой порыв. Тенака его, конечно же, не узнал. А сам надирский княжич почти не изменился - только редкая седина сверкает на солнце в его волосах. Все так же остры лиловые глаза, и осанка все так же неосознанно горделива.
- Без сюрпризов ты не можешь, мой друг, - сказал Тенака.
- Это верно, - ответил Ананаис. - Зато я принес с собой завтрак, и с объяснениями можно подождать, пока я не поем.
- Представь по крайней мере своих гостей.
- Муха, Валтайя и Белдер, - небрежно махнул рукой Ананаис и прошел мимо Тенаки к костру.
- Добро пожаловать! - улыбнулся Тенака.
- Наше вторжение долго не продлится, - заявил Муха. - Твой друг помог Валтайе, и нам необходимо было покинуть город. Теперь, когда она в безопасности, мы с Белдером можем вернуться.
- Понятно - но сначала откушайте с нами.
У костра царило неловкое молчание, но Ананаис этого не замечал - он отошел и сел спиной к остальным, чтобы снять маску и поесть спокойно.
- Я много слышала о вас, Тенака, - сказала Валтайя.
- Во всех этих слухах очень мало правды.
- В любой сказке есть крупица истины.
- Возможно. Но где вы слышали эти сказки?
- От Мухи.
Тенака кивнул и обернулся к молодому человеку, покрасневшему до ушей.
- А ты откуда их знаешь, приятель?
- От разных людей.
- Я был солдатом, только и всего. Меня прославили мои предки. Я мог бы назвать многих, кто превосходил меня в фехтовании, в верховой езде, да и как люди они были лучше. Но у них не было имени, которое служило бы знаменем.
- Ты слишком скромен, - сказал Муха.