Когдауг-жиКотар
устраивались музыкальные вечера, на которые она в надежде, что ее муж станет
деканом факультета, звала его коллегиучеников,он,вместотогочтобы
слушатьмузыку,игралвсоседнейкомнатевкарты.Затоонславился
находчивостью,проницательностью,точностьюдиагнозов.Заметимеще
относительно поведения профессора Котара с такими людьми, как мой отец,что
сущность, которую мы выказываем на склоне лет, хотя и часто,ноневсегда
выражаетизначальнуюнашусущность,раскрывшуюсяилизаглохшую,
развернувшуюся или ужавшуюся; эта вторая натурапредставляетсобойиногда
нечто прямо противоположноепервой,попростуговоря,представляетсобой
платье, вывернутое наизнанку. В молодости Котар везде, кромеобожавшихего
Вердюренов,своимрастеряннымвидом,своейробостью,своейчрезмерной
любезностьюподавалповоддлябесчисленныхострот.Какойдобрыйдруг
посоветовал ему разыгрывать неприступность? Важностьзанимаемогоположения
помогла ему принять такой вид. Везде,заисключениемВердюренов,гдеон
инстинктивно становился самим собой, онбылхолоден,радбылпомолчать,
проявлял решительность, когда нужно было говорить, не упускал случая сказать
что-нибудь неприятное. Емупредоставляласьвозможностьиспробоватьновую
манеру держать себя с пациентами, которые видели его впервые, укоторыхне
было материала для сравнения и которые были бы оченьудивлены,еслибим
сказали, что от природы профессор Котар совсемнегруб.Большевсегоон
заботился о том, чтобы казаться бесстрастным, и даже наслужбе,когданад
его очереднымкаламбуромпокатывалисьвсе,отзаведующегоклиникойдо
новичка-практиканта, ни один мускул ни разу не дрогнул на его лице, которое,
кстати сказать, изменилось до неузнаваемости после того, как он сбрил бороду
и усы.
В заключениепоясним,ктотакоймаркиздеНорпуа.Онбылнашим
полномочным представителем до войны и послом в эпоху "16 мая",и,несмотря
на это, к вящему удивлению многих, ему потом не раз поручалосьпредставлять
Францию в миссиях чрезвычайной важности, - дажевкачествеконтролерапо
уплатедолговвЕгипте,гдеонблагодарясвоимбольшимфинансовым
способностямоказалважныеуслуги,-поручалосьрадикальными
правительствами,наслужбуккоторымнепошелбыпростойреакционно
настроенный буржуа и у которых маркиз из-засвоегопрошлого,из-засвоих
связей, из-за своих взглядов, казалось бы, должен былбытьнаподозрении.
Но, видимо, передовые министрыотдавалисебеотчет,чтоподобныйвыбор
свидетельствует о том, на какую широтуспособныони,когдаречьидето
насущныхинтересахФранции;онипоказывалиэтим,чтоонинезаурядные
политические деятели, - даже такая газета, как "Деба", удостаивала их звания
государственныхумов,-и,ковсемупрочему,извлекаливыгодуиз
аристократической фамилии маркиза, атакжеизинтереса,какойвызывает,
подобно непредвиденной развязке, неожиданное назначение.
Иещеонизнали,
что,выдвинувмаркизадеНорпуа,онимогутпользоватьсяэтими
преимуществами, будучи уверены в егополитическойлояльности,закаковую
ручалось,-авовсененастораживало,-егопроисхождение.Итут
правительство Французской республики не ошибалось. Прежде всего потому,что
иные аристократы, с детства воспитанные на уважении к своейфамилиикакк
некоему духовному преимуществу, которое никто не властенунихотнять(и
ценность которого достаточно хорошо известна не только их ровням, но и лицам
еще более высокого происхождения),понимали,чтоонивольнынетратить
усилий, какие без ощутимых результатов прилагаютмногиебуржуа,произнося
благонамеренные речи и знаясьсблагомыслящимилюдьми.Втожевремя,
стремясь возвыситься в глазах принцев и герцогов,стоявшихнепосредственно
над ними, эти аристократы отдавалисебеотчет,чтомогутдостичьцели,
прибавив к своей фамилии то, чего прежде онавсебенезаключалаичто
поднимет их над теми, кто до сих пор был им равен:влияниевполитических
кругах, известность в литературе или художественном мире, крупное состояние.
И, воздерживаясь от заигрывания с дворянчиком, который имнепригодитсяи
вокруг которого увивается буржуазия,воздерживаясьотбесполезнойсним
дружбы, потому что ни одинизпринцевихзаэтонепоблагодарит,они
дорожилихорошимиотношениямисполитическимидеятелями,дажес
франкмасонами, так как благодаряполитическимдеятелямпереднимимогут
открыться двери посольств, так как политические деятели могут поддержатьих
на выборах, хорошими отношениями с художникамииучеными,ибоэтимогут
помочь "пролезть" в ту область, где они задают тон, наконец, совсеми,кто
имеет возможность пожаловать новый знак отличия или женить на богатой.
Что же касается маркиза де Норпуа, то он еще вдобавокзасвоюдолгую
дипломатическуюслужбупропиталсядухомотрицания,рутинерства,
консерватизма, "правительственным духом",названнымтакпотому,чтоэто
действительно дух всех правительств и, в частности, при всех правительствах,
духканцелярий.Насвоемпоприщеонпрониксянеприязнью,страхоми
презрениемкболееилименеереволюционнымилихотябынекорректным
выступлениям, то есть к выступлениям оппозиции. Если не считать каких-нибудь
невежд из простонародья и из высшего общества, для которых разница во вкусах
ничего не значит, людей сближает необщностьвоззрений,асродстводуш.
Академик типа Легуве, приверженец классицизма, скорее аплодировал бы речив
честь Виктора Гюго, произнесенной Максимом Дюканом или Мезьером, нежели речи
в честь Буало, произнесенной Клоделем. Единства националистическихвзглядов
достаточно, чтобы сблизить Барреса с его избирателями, которым должно быть в
общем безразлично: что он,чтоЖоржБерри,нонесегоколлегамипо
Академии, потому что, разделяя политические его убеждения, нообладаяиным
душевным строем, они предпочтут емудажетакихпротивников,какРибои
Дешанель, к которымправоверныемонархистыстоятгораздоближе,чемк
Моррасу или Леону Доде, хотяМоррасиДодетожемечтаютовозвращении
короля.