Священникнадвинул
шляпу на лоб, чтобы избежать горячих прикосновений ветра;
он старалсяспокойнопродолжатьчтение;рясапозади негоподымала
облако пыли, катившееся вдоль дороги.
-- Здравствуйте,господинкюре,--приветствовал его проходивший мимо
крестьянин.
Стук заступов, слышавшийсяс ближних участков, вновь вывел аббата Муре
из сосредоточенного настроения. Он по-
вернулголову и заметил среди виноградников несколько высоких жилистых
стариков; они ему поклонились. Жители Арто среди бела дня прелюбодействовали
с землею, как выражалсябрат Арканжиа. Из-за кустарникапоявлялисьпотные
лица;
медленно распрямлялись,переводядыхание,люди--всяэта горячая
оплодотворяющая сила, мимо которой он проходил спокойной поступью, ничего не
замечая в своей невинности.Плоть его нисколько не смущалась картиной этого
великого труда, исполненного страсти, которой дышало сверкающее утро.
-- Эй, Ворио, людей кусать не годится! -- весело крикнул чей-то сильный
голос. Оглушительно лаявшая собака умолкла. Аббат Муре поднял голову.
-- А, Фортюне,это вы! --сказал он, подходя к краю поля, где работал
молодой крестьянин.-- Я как раз хотел с вами поговорить.
Фортюне былодних лет с аббатом. То был высокий, наглый с виду малый с
уже огрубевшей кожей. Он расчищал участок каменистой пустоши.
-- О чем это, господин кюре? -- спросил он.
-- О том, что произошло между Розали и вами,--отвечал священник.
Фортюнерасхохотался. Должно быть, ему показалосьзабавным,что кюре
занимают подобные вещи.
-- Ну и что? -- пробормоталон.--Ведьонажесама хотела. Я ее не
принуждал...Тем хуже, колидядюшка Бамбусне отдаетее за меня! Вы сами
видели, его собака норовила меня сейчас укусить. Он ее на меня науськивает.
АббатМуресобиралсячто-то сказать,нотут стариккрестьянин, по
прозвищу Брише, не замеченный им раньше, вышел из-за куста,в тени которого
полдничал с женою. Это был маленький, высохший человек смиренного вида.
-- Вам теперь наврут с три короба, господин кюре!--закричал он.-- Малый
не прочь жениться на Розали... Люди онимолодые, гуляли вместе; ничьей вины
тут нет. А сколько других поступали так же и оттого не хуже жили...За нами
делонестанет.Надос Бамбусом говорить.Он презирает нас,потому что
богат.
-- Да, мы для него слишком бедны,-- стонущим голосом произнесла старуха
Брише, высокаяплаксивая женщина. Она тоже встала. -- У нас толькои есть,
что этот клочок земли, куда сам черт,должнобыть, камней напихал... Хлеба
от него не жди... Кабы не вы, господин кюре, совсем бы ноги протянули.
ТеткаБришебылаединственнойнаселебогомолкой.Всякийраз,
причастившись, она бродила вокруг приходского дома,
зная,чтоу Тэзыдля нее всегдабыли припасены дваещетепленьких
хлебца. А иной раз она даже получала в подарок от Дезире кролика или курицу.
А иной раз она даже получала в подарок от Дезире кролика или курицу.
-- Ведь это же стыд и срам,-- заговорил священник.-- Надо ихкак можно
скорее обвенчать.
-- Да хотьсейчас, лишьбытесогласились,--с готовностью сказала
старуха, боясь лишиться постоянных подарков.-- Не правда ли,Брише, мы ведь
добрые христиане, господину кюре перечить не станем.
Фортюне осклабился.
-- Я с полной охотой,-- заявил он,-- и Розали тоже... Мы с ней виделись
вчера за мельницей.Мы друг на друга не в обиде,напротив. Побыливместе,
посмеялись...
Аббат Муре перебил его:
-- Ладно, я поговорю с Бамбусом. Думаю, он у себя, в Оливет.
Священник собирался уже уходить, когда тетка Брише спросила его, где ее
меньшойсынок Венсан,которыйс утраотправилсяслужитьобедню.Этому
постреленку необходимы наставления господина кюре. Она провожаласвященника
сотню шагов и все жаловалась на нищету, на то, что картофеля не хватает, что
маслины схвачены морозом, ажалкие посевы вот-вот погибнут от сильной жары.
Наконец, завериваббата, что сын ее Фортюне утром и вечером читает молитвы,
старуха
отстала.
ТеперьВориоопередил аббатаМуре. Внезапнонаповоротедороги он
углубилсявполя. Аббатупришлосьсвернутьнатропинку,чтовелана
пригорок. Перед ним открылся Оливет; здесь лежали самые плодородные земли во
всей округе. Мэру общины Арто,попрозванию Бамбус, принадлежали тут поля,
засеянныехлебом,засаженныемаслинамии виноградниками. Собака кинулась
прямоподноги,вюбкивысокой темноволосойдевушке.Атапривиде
священника засмеялась во весь рот.
-- Отец ваш тут, Розали?--спросил у нее аббат.
-- Он тут, недалеко,-- ответила она, не переставая улыбаться.
И, сойдяс участка,которыйполола,она зашагала впереди,указывая
дорогусвященнику.БеременностьРозалибылаещемалозаметнаиедва
угадывалась по легкой округлости стана. Она двигалась тяжелой поступью дюжей
работницы;еенепокрытыечерныеволосысловногриваниспадалина
покрасневшую от загара шею. Руки быливзелени и пахли травой, которую она
недавно полола.
-- Батюшка,-- кричала она-- вас господин кюре спрашивает!
Розали остановилась поблизости,сохраняя налице нахальную, бесстыжую
улыбку.Жирный, круглолицыйБамбусбросил работуи, вытирая пот,весело
пошел навстречу аббату.
-- Готов поклясться, вы хотите говоритьсо мнойопочинкецеркви,--
сказалБамбус,отряхивая сладонейприставшую книмземлю.--Ну, нет,
господин кюре, это никак невозможно. У общины нетни гроша...Коли господь
бог поставит известь и черепицу, мы дадим каменщиков.
Собственная шутка рассмешила этого неверующего крестьянина сверх всякой
меры. Он похлопал себя по бедрам, закашлялся и, чуть было не задохся.