Здешнийпарк--настоящийлес,
окруженный голыми скалами... Кстати, отсюда
берет начало Маскль. Мне говорили, что у него три или четыре истока.
Внесколькихсловах,то идело отвлекаясь, он рассказалплемяннику
историю Параду--ту легенду, котораябытовалав этихкраях. Во времена
Людовика XV.некийвельможа построил тут великолепный дворецс громадными
садами, водоемами,искусственными потоками, статуями -- настоящий маленький
Версаль, затерянный среди скал под палящим солнцемюга. Но только одно лето
провел он здесь вдвоемс восхитительно красивойженщиной, которая, видимо,
тут и умерла:
никто, покрайней мере, невидал,чтобыонаотсюдауехала.Ана
следующийгоддворецсгорел, воротапарка были наглухо заколочены,даже
бойницы встенах засыпал песок. И стойотдаленнойпорыничейвзорне
проникал в этот огромный загороженный парк, занимавший почти целиком одно из
высоких плоскогорий в Гарригах.
-- Крапивы там, должно быть, не оберешься...--рассмеялся аббат Муре. --
Вдоль всей стены пахнет сыростью, вы не находите, дядюшка?
И, помолчав, добавил:
-- А кому сейчас принадлежит Параду?
-- Право, не знаю,-- отвечал доктор. -- Владелец имения приезжал сюда
лет двадцать назад. Однако он так испугался этого обиталища змей, что больше
не показывался...Настоящийхозяин здесь--страж поместья,старыйчудак
Жанберна; он ухитрилсяобосноватьсяв одном из каменныхпавильонов, стены
которого еще не развалились...Вон,видишь этусеруюлачугусбольшими
окнами, скрытыми плющом?
Вэтовремякабриолетпроезжалмимовеликолепной решетки,совсем
порыжевшейот ржавчины иобложеннойизнутри кирпичнойкладкой.Ворвах
чернели кусты терновника. В сотнеметров от дороги стоял павильон -- жилище
Жанберна, Строеньице примыкало к парку одним изсвоихфасадов. Носэтой
стороныхозяин,по-видимому,забаррикадировалсвоежилище;онразбил
небольшойсад, выходившийна дорогу, ижилсебе лицомнаюг, спиноюк
Параду, словнои не подозревал о существовании буйной растительности позади
своего дома.
Молодойсвященниксоскочил наземлюи оглядывалсякругом с большим
любопытством.Он спросил своегодядю,поспешнопривязывавшеголошадьк
кольцу, вделанному в стену
-- Неужели старик живет в этой глухой дыре совсем один?
-- Да, совершенно один, --отвечал доктор Паскаль. Впрочем, он тутже
поправился:
--При нем живет племянница,оказавшаясяна егопопечении. Забавная
девушка, совсем дикарка!.. Но поторопимся! В Доме как будто все вымерло.
VIII
Дом с закрытыми ставнями словно дремалпод полуденным солнцем. Крупные
мухи, жужжа, ползали по плющу досамых черепиц. В залитой солнечными лучами
развалине,казалось,царилимир иблагоденствие.
Доктор толкнул калитку,
котораявелавсадик,окруженныйвысокойживойизгородью.Втени,
отброшеннойстеною,Жанберна,выпрямившись вовесьсвойвысокийрост,
преспокойно курил трубку и молча глядел,
как пробиваются из земли его овощи.
-- Как, вы на ногах, старый шутник! -- воскликнул озадаченный доктор.
-- А вы, небось, приехали меняхоронить? --сердито проворчал старик.
--Мне никого не нужно. Я сам пустил себе
кровь...
Увидя священника, он круто оборвал фразу и сделал такой
свирепый жест, что доктор Паскаль поспешил вмешаться.
--Этомой племянник,--сказалон,-- новыйкюреизАрто, славный
малый... Черт побери! Мы приехали по такой жаре не за тем, чтобы слопать вас
живьем, почтеннейший Жанберна!
Старик немного успокоился.
-- Мнездесь блаженныене нужны,-- пробормотал он. --Отних и.на
самомделе околеешь! Слышите, доктор! Нилекарств, ни священников, когда я
соберусь на тот свет! Иначе мы поссоримся... Ну, этотпусть уж войдет, коли
он ваш племянник.
Аббат Муре в смятении не мог вымолвить ни слова. Он стоял
посреди аллеи и смотрел на эту страннуюфигуру, на этого пустынникас
кирпичного цвета лицом, изборожденным морщинами, с сухими, жилистыми руками;
этотвосьмидесятилетний старец, по-видимому,относился кжизни с каким-то
ироническимпренебрежением. Когда докторпопыталсябыло пощупатьунего
пульс, старик снова рассердился:
--Оставьтеменя впокое! Я вам уже сказал,что пустилсебекровь
ножом!Незачембольшеобэтомговорить...Какойэтодурак-мужиквас
побеспокоил?Лекарь,священник, только могильщика недостает! Впрочем, чего
еще ждать от людей, от этих глупцов! А не распить ли нам лучше бутылочку?
Он поставил флягу итри стаканана расшатанный стол, отодвинутый им в
тень. Наполнив стаканы до краев, он предложил чокнуться. Гнев его растаяли
сменился насмешливой веселостью.
-- Не отравитесь, господин кюре! -- сказал он.-- Выпить
стаканчик доброговина -- негрех... Воти я, скажем,первый раз на
своем веку чокаюсь с духовной особой, не в обиду будь
вам сказано. Этот бедняга, аббат Каффен, ваш предшественник, не решался
вступать со мною в спор... Боялся! Старик захохотал и добавил:
--Представьтесебе,онзадалсяцельюдоказатьмне,чтобог
существует... Зато уж и я задирал его всякий раз, как встречу. А он, бывало,
заткнет уши и давай тягу.
-- Как, по-вашему,боганет?-- воскликнулаббатМуре,выходяиз
оцепенения.
--О, это каквамбудетугодно,--насмешливо возразилЖанберна.--Мы
возобновим как-нибудь разговорна этутему,ежели вам захочется... Только
предупреждаювас,меняне собьешь. У меня наверху, вкомнатушке, не одна
тысячатомов, спасенных от пожаравПараду.