Люди бросились следом за женщинами, но Катрин преградила дорогу своим телом, распахнула крылья и яростно зашипела. Женским сердцем она раньше Мрака осознала, что случилось.
– …рассказать, что произошло.
– С чего начинать? С барабанов, со скорости передачи или со сдвига в психике женщин?
– Безразлично.
Мрак оглядел помещение. Часть физкультурного зала отгородили раздвижными ширмами, притушили свет. В углу, на толстом мягком мате спала вторые сутки Лобасти. Рядом дежурила Катрин. Справа и слева от Мрака располагались кровати, на которых спали девушки. Каждая держала Мрака за палец, Фауста за средний, Пенелопа за указательный. Как только Мрак пытался освободиться, девушки просыпались, скулили, ползли за ним, яростно шипя друг на друга. Он уже давно отсидел хвост, от неудобной позы ныла спина, хотелось летать, почесаться и в туалет. Но Кербесу нужно было наглядно продемонстрировать, к каким катастрофическим последствиям привел его необдуманный эксперимент. И Мрак терпел, удивляя людей выносливостью.
– С барабанами все просто и понятно, – объяснил он Керберу. – Вы наградили Лобасти шизофренией. Ваша аппаратура задала принудительный темп альфа-ритма одной секции мозга дракона, а этого делать нельзя. Нарушилась синхронизация альфа-ритмов. Единый мозг рассыпался на восемь составляющих. Биение частот субьективно воспринимается как барабанный бой. Знаю по опыту, это черезвычайно болезненно. Такое бывает после электрошока, или сотрясения мозга. Лечение – сон. Но вы держали Лобасти в ненормальном состоянии больше часа, поэтому прогнозировать исход лечения не могу. Завтра узнаем. Теперь – скорость передачи. Это же очевидно! Наш мозг работает быстрее вашего. Сейчас скорость реакции у нас приблизительно одинаковая. Но, когда вы сжимаете кулак, сигнал из мозга до кисти проходит один метр. У нас – шесть-семь. Понятно? Пока дракон не вырос, он живет в другом, стремительном времени. Лобасти, например, любила бегать по воде. Это ведь очень просто. Нужно только быстро перебирать лапками.
– Я понял. Но что произошло с женщинами? Почему у них парализованы ноги?
– Надеюсь, это пройдет. Должно пройти. В крайнем случае, продолжим сеансы.
– Забудь об этом. Не дам. – отозвалась из своего угла Катрин. – Хочешь, чтоб у девочки выкидыш случился?
– Дьявольщина! Как я раньше об этом не подумал? Лобасти больше не будет участвовать в экспериментах. По крайней мере, до тех пор, пока не родит. У нее было очень тяжелое детство. В двух словах – она потерялась, и ее растерзали хищники. Сотни драконов искали, но не нашли. Я наткнулся на ее тельце чисто случайно. И выходил. Как мне это удалось, специалисты не могут понять по сей день. Остальное, думаю, понятно. Девушки сейчас переживают самый тяжелый период ее жизни. Нет, наверно, не самый. Когда дойдут до последнего года жизни, будет еще хуже. Да, будьте добры, позовите вашего врача. Пусть вколет девушкам снотворное. Я больше не могу сидеть, я засыпаю. Если усну, упаду и раздавлю одну из них.
Кербес вышел, и вскоре вернулся в сопровождении врача. Дважды чуть слышно пшикнул пистолет для инъекций, и Мрак смог наконец освободиться из плена. Но уснуть не успел. Проснулась Лобасти.
– Па, это глупо звучит, но у меня хвост на месте? Боюсь оглянуться.
Мрак подошел и больно ущипнул за кончик. Лобасти взвизгнула и подпрыгнула.
– Как барабаны?
– Молчат.
– А общее самочувствие?
– Брр-р. Теперь месяц от тени шарахаться буду. Ну и трусиха я была! Па, кто-то говорил, что это безопасно. Можно, я ему в глаза посмотрю?
Мрак перевел для Кербеса, и получил легкий подзатыльник от Катрин.
– Правильно Мэгги говорила, за правду всегда бьют, – сообщил он ей. Драконы обнялись, все втроем. Кербес деликатно удалился.
Пенелопа пришла в норму на третий день, Фауста на пятый. Термин "Пришли в норму" не совсем точный.
Скорее, совсем неточный. Как сказала Катрин, они стали наполовину драконами. Держались друг друга, таскались хвостом за Мраком, отчаянно ревновали его к Шаллах. Если Мрак все-таки уходил, бежали за утешением к Лобасти и шушукались в углу часами.
На шестой день пришел Кербес. Он принес с собой компьютер, телекамеру, еще какую-то электронику и попросил у Мрака разрешение поговорить с девушками. Обе в один голос заявили, что говорить будут только в присутствии драконов. Кербес согласился. Сели кружком.
– Расскажите все, что запомнили, – попросил он. Девушки вопросительно посмотрели на Мрака.
– Рассказывайте, мне самому интересно, – подбодрил он их.
– Прежде всего – тамтамы, – начала Пенелопа. – Стучат непереставая внутри головы. Так громко, что хочется разбить голову о стену, лишь бы их не было. Потом яркий свет. Тысяча солнц светит прямо в глаза. Свет до того яркий, что временами превращается в ослепительно черное пламя. И последнее – боль. Нас по самые уши окунули в кипящее масло. Вытерпеть это невозможно, но деваться некуда. Это самая первая картина.
Девушки посмотрели друг на друга, Фауста подтверждающе кивнула.
– Картина вторая. Все то же самое, только свет исчез. Иногда темнота, иногда полумрак. Боль постепенно утихает. Это длится всю жизнь, сотни лет. Потом появляется огромный добрый человек. Он как гора. Я знаю, что это папа, но это память будущего, а тогда я боюсь. Все, что он со мной делает, очень больно. А потом я хочу пить. Я в стеклянном бассейне, заполненном кусками прозрачного желе. Я ем его, оно прохладное, но позднее начинает жечь горло. Но это все ерунда по сравнению с тем, какая боль тут, – девушка провела ладонью по поясу. – А потом – я не знаю, как это передать. Я в огромном зале. До потолка много десятков метров. Там обычная самодельная мебель, но для великанов. Я все время должна есть и пить. Я долго-долго ползу к маленькому бассейну. Я сказала бы, что это блюдце, но оно не меньше трех метров. Я пью из него, и на некоторое время жажда проходит. Но я должна есть, и ползу к другому гигантскому блюдцу. Так проходит много-много вечностей. Боль утихает. Я больше не боюсь папу. Во всем мире кроме меня есть только он. Он добрый, заботливый. Я знаю, он защитит меня от всего, он может все, он самый сильный, самый честный, он ничего не боится. Но такой медлительный! Пока он соображает, можно родиться, состариться, умереть и снова родиться. Но это опять память будущего. Когда папа приходит, меня охватывает бурный восторг. Но он редко задерживается надолго. И я жду, жду, жду… Вот и все.
– Фауста, вы можете что-нибудь добавить?
– Эти тамтамы. Они не оттуда. Там их не было. Они потом. Я не знаю, как это объяснить.
– Вы правы, они потом. Очень точно сказано. Пен сказала, что видела Мрака в образе человека. А себя вы кем видели.
– Когда я ложилась спать, я закрывала голову крылом. На руках у меня были и пальцы, и когти. Когтями я цеплялась за пол, когда ползала. Думаете, легко ползать без задних ног?
– Что-нибудь еще можете добавить?
– Расскажем об операции? – подтолкнула локтем Пенелопа. Девушки хихикнули.
– Что за операция? – заинтересовался Кербес.
– Лучше на такую не попадать. Без наркоза, без антисептики. Любимый папочка режет тебе живот и начинает там копаться.
– Зато потом как хорошо..! – подхватила Фауста, и девушки рассмеялись. Драконочка улыбнулась вместе с ними.
– У Лобасти…
– Папа! Не уточняй! – обиделась драконочка. – Могут у девушки быть маленькие секреты?
Кербес поднялся.
– Хорошо. Пен, я жду завтра ваш доклад в письменном виде.
– Кербес, надеюсь, вы уже поняли, я выхожу из игры. Так будет честно.
– Почему?
– Я не играю в грязные игры против своей семьи, против тех, кого люблю.