Но надо что-то делать! Нельзя жить так, как раньше, это путь в никуда! Мы превратимся в животных, говорящих животных! Хлеба и зрелищ! Если знаете другой путь, скажите. Я чувствую, вы интуитивно уже поняли проблемы нашего мира, вы пытаетесь изменить, перевоспитать людей. Взять ту же Шаллах… Какие у нее были волосы… – Кербес помотал головой. – Этот винный концентрат – лукавая, коварная вещь. Не наливайте мне больше. О чем я хотел сказать? Да! Новая эпоха началась, когда в Институт пришел Трепед. Четырнадцатилетний парнишка, он сразу выставил Крассу три условия: не командовать, не мешать, не учить. Красс их принял. За одно это он достоин памятника из золота, платины и лунного света, потому что Трепед, этот лохматый юнец оказался гением. Он, как голодный волчонок, набросился на машину пришельцев, изучил все материалы, облазал макет в натуральную величину, с помощью которого ученые пытались понять, как же выглядела машина внутри, где располагались механизмы, как были связаны друг с другом, как функционировали. А потом заявился к Крассу и потребовал, чтоб ему дали бригаду монтажников, киберов, цех универсальных станков. Как ваша Шаллах, он не признавал промежуточных инстанций. Красс дал. Не так много, как просил парнишка, больше киберов, чем людей, но дал. И Трепед начал строить свой макет. От первого макет отличался как день от ночи. Работать с Трепедом было сложно, многие не выдерживали. Люди сутками сидели без дела, и вдруг мальчишке в голову приходит идея, надо срочно ломать, то, что делали неделями, начинать заново. Так продолжалось приблизительно полтора года. Внезапно мальчишка охладел к макету, засел за учебники. Красс выждал месяц, потом потребовал отчет. Состоялся нелицеприятный разговор. Я видел запись. Мальчишка показал зубы. Красс вышвырнул его из института и повесил на пацана долг – скрупулезно подсчитанную стоимость макета с учетом зарплаты всех связанных с этим проектом сотрудников. "Твои игрушки слишком дорого обходятся государству" – объяснил он парню. Для Трепеда наступили черные дни. Красс установил за ним слежку, парнишку лишили доступа к информации. Ему то и дело напоминали о долге. "Брось собаке кость, объясни, что сделал, ему от тебя ничего больше и не надо" – убеждала его любимая девушка, начинающая гетера, нанятая Крассом. Кстати, впоследствии она стала его женой. Трепед крепился два месяца. Потом через девушку договорился о встрече с Крассом. Трое суток водил комиссию по макету, объясняя назначение каждой мелочи. Все было заснято и записано для науки. В историю эти дни вошли как Отчет Трепеда. Оказывается, его макет не был макетом корабля пришельцев, это был переработанный, улучшенный вариант. Мальчишка так и сыпал фантастическими терминами – антигравитаторы, гравилокатор, вечный аккумулятор, машина пространства. "Где ты видел на корабле пришельцев вечный аккумулятор?" – спрашивали его. Он тыкал пальцем в фотографию застывшей лужицы металла и керамики. "Но почему он выглядел именно так?" – "Потому что иначе его не сделать. Да это же видно! Когда лайнер налетел на корабль, аккумулятор пробил эту переборку, ударился о шпангоут, сдох и расплавился. Пока корабль падал, вращаясь, он растекся по шпангоуту, а когда корабль упал на землю, стек и образовал эту лужу. Если вы подумаете, то поймете, что такую лужу мог образовать только предмет вот такой формы". Красс на глазах у всех порвал документ со счетом и открыл Трепеду новый неограниченный кредит. Но Трепед запомнил каждую цифру в списке своих долгов и поклялся отработать все, до последнего таланта. Да, вот таким был Трепед в шестнадцать лет. Таким же остался и потом. Сначала он взялся за вечный аккумулятор.
Разработал теорию, выбил из химиков керамику с бесконечно высокой проводимостью, создал опытный образец. До промышленного образца дело так и не дошло. Аккумуляторы слишком ненадежны. Стоит появиться малейшей трещинке, как они взрываются. Красс просил довести проект до ума, Трепед наотрез отказался. "Это дело не науки, а прикладной технологии, – говорил он. – Пойми, на все меня не хватит." Красс пытался настоять, но Трепед напомнил условия – не командовать, не учить, не мешать. Какой-то шутник назвал это ультиматумом Трепеда или правом трех Н. Они стали друзьями, Красс и Трепет. Странная у них была дружба. Спорили и ругались часами. Не по работе, нет. Право трех Н запрещало такие споры. Спорили о тайне голубого фарфора, о том, кто первый изобрел порох, влияет ли магнит на рост растений. Жена Трепеда однажды вылила на них таз холодной воды, чтоб успокоить.
После аккумуляторов Трепед взялся за антигравы. Казалось, никаких проблем не будет, они сохранились очень хорошо. Техники даже заставили некоторые осколки работать. Трепед изучил образцы, построил теорию, но дальше продвинуться не смог. Подвела технология. Антигравы требуют сборки на молекулярном уровне, мы этого пока не умеем.
Потерпев неудачу с гравитацией, Трепед взялся за машину пространства. Как ни странно, это оказалось проще. На грани возможностей технологии, но не за гранью. Я имею в виду техническую часть. Теоретическую никто до сих пор понять не может. Нет, мы можем доработать в теории какие-то частные моменты, но продвинуть науку дальше, сделать следующий шаг – нет. Мы даже не понимаем физический смысл некоторых запретов, которые оставил нам Трепед. Почему, например, генераторы Трепеда нельзя использовать в пределах Солнечной системы, а за границами – можно. Как-то это связано с экологией пространства-времени, по терминологии Трепеда. Однажды он бросил такую фразу: "В своем доме хорек кур не душит". Как ее понять, думайте сами. Но, как бы там ни было, а успехи наши грандиозны. Мы научились прокалывать пространство. Выглядит это так: вы входите в комнату, набираете код места, куда хотите попасть, хоп – и вы уже в такой же комнате, но не здесь, а там.
– У нас это называется нуль-т, от слов нуль-транспортировка, – пояснил дракон.
– Тогда не буду вдаваться в детали. Видимо, в этом вы разбираетесь лучше меня. Но, построив машину пространства по образу и подобию машины пришельцев, Трепед пошел дальше. Он начал строить машину времени. Время, – говорил он, – это тоже измерение, хотя самое своеобразное из всех. Гадкий утенок среди двенадцати лебедей, черный жеребец в табуне белых кобылиц. Он построил ее, наш Трепед. При первом же испытании Институт остался без света. Энергостанция отключила институт из-за перегрузки. Вот тогда Трепед взялся за изобретение генератора Трепеда. Разумеется, он его изобрел, наш Трепед. Он был на вершине творческого подъема. Завод при институте изготовил опытный экземпляр, Трепед стряхнул пыль с машины времени, подсоединил кабели толщиной с руку и начал эксперименты. А потом случилось то, что атомные часы, установленные в непосредственной близости от генератора, отстали на бесконечно малую величину от общеинститутских. Трепед повторил эксперимент. Отставание увеличилось. Трепед поменял часы местами и снова провел эксперимент. Показания часов выровнялись. Тогда он испугался. Ни до, ни после я не видел его таким испуганным. Он убежал домой, и часами допрашивал жену, сравнивая свои и ее воспоминания. Потребовал гипнотизера, вспоминал под гипнозом исторические события, даты, потом сравнивал с фактами, заложенными в память компьютера. Каждое расхождение приводило его в ужас. Сотни людей посылались на поиски записи какой-то старой детской передачи, выпуска новостей, бумажной книги.