– Славно оттянулись, – прокомментировала Лобасти, подняла с пола щепочку и, пожевывая ее, пошла с площадки. Мрак обнял крылом Катрин, повел следом под молчаливыми взглядами людей. И только в этот момент толпа людей взорвалась криками. Крики постепенно перешли в скандирование трех слов на непонятном языке. Из темноты выскочили запыхавшиеся Пен и Фауста, как всегда в минуты сильного волнения одна схватила Мрака за левую лапу, другая за правую.
– Девочки, в двух словах, быстро, что мы не так сделали? Нарушили какое-то табу? – спросила Катрин.
– Когда? – в один голос спросили обе.
– Сейчас, только что. Что они кричат?
– Вы ушли с минуты славы. Наверно, так даже лучше. Мы все равно не смогли бы нести вас на руках. И лавровых венков здесь нет. А девственницы вам и подавно не нужны.
– Не так быстро. Я ничего не понял. Кому не нужны девственницы? – удивился Мрак. Лобасти хихикнула. Она всегда первой разбиралась в любой ситуации.
– Все, как один, удостоили вас минуты славы. Вы же не знаете! Минуты славы могут удостоить любого, кто сделал что-то выдающееся. Ему надевают на голову лавровый венок и несут на руках туда, куда он скажет. В древние времена еще дарили рабыню-девственницу. Если на следующий день он был ей недоволен, ее побивали камнями.
Обрубок хвоста Мрака взвился вверх, а на морде появилось мечтательное выражение.
Мрак опять лежал на камнях рядом с курганом Шаллах. Он хотел выбрать тихое, безлюдное место, но ошибся. По двое, по трое приходили от танцплощадки люди, приносили с собой камни, забрасывали на вершину кургана. Стук скатывающихся камней сбивал с мысли, но подниматься не хотелось. И все же Мрак уже совсем собрался подняться, когда почувствовал рядом человека.
– Здравствуй, Кербес. Мы сильно испортили танцплощадку?
– Нет. Парни настелили новый слой досок, и уже танцуют. Я выделил киберов, но их прогнали. Я и не думал, что драконы могут так лихо отплясывать. Вы же весите больше четырех тонн.
– Я сам не думал. Хотел отдохнуть под спокойную музыку. Отдохнул… Лобасти, умница, спасла от позора.
– Вы что, ни разу не слышали эту мелодию?
– Лобасти слышала. Танец она придумала. Любит пыль в глаза пускать, а Катрин ей потакает.
– Так значит, это была импровизация? У вас, драконов врожденный талант.
Мрак поднял лапу и почесал в затылке. Мрак-человек танцевать не умел. Мраку-дракону было не до танцев. Странно это… Хотя…
– Талант тут ни при чем. У нас нервное волокно быстрей сигналы пропускает. Ты пробовал на Луне на батуте прыгать?
– Нет.
– Оттолкнешься и летишь, летишь, летишь. Можно переднее сальто провернуть, подумать секундочку, и заднее сделать. Подождать немного – и опять переднее. И все еще вверх летишь. Так и у драконов – мозг работает быстро, а тело двигается медленно. Есть время обдумать каждое движение. Наверно, так. Надо будет у Катрин спросить.
Кербес, крутя пальцем в воздухе, представил прыжок на батуте на Луне, кивнул головой и задал следующий вопрос:
– Мрак, почему я самые важные новости узнаю последним? Почему вы, драконы, не сказали мне, что произошли от людей?
– А имеет это хоть какое-то значение? Я – дракон. Катрин – дракон, Лобасти – дракон. Людей среди нас нет. Наши люди остались там.
– Имеет. Для Блейза это имеет очень большое значение. А насчет того, что вы драконы, можно поспорить. Даже Лобасти с этим несогласна.
– Кто же я?
– Человек в шкуре дракона. Лобасти утверждает, что настоящим драконом можно стать только в третьем поколении. Она даже больше человек, чем вы с Катрин, так как воспитывалась среди людей. Драконами станут только ее внуки. Не дети.
Мрак покатал эту мысль как леденец на языке. Мысль ему не понравилась.
– Ну и пусть. Вам же хуже. Кстати, вы своим людям тоже говорите далеко не все.
Пенелопа с Фаустой искренне считают, что находятся в глубоком прошлом.
– Не знал. Видимо, они не следили за последними работами Трепеда. Это неважно. Время, пространство, какая разница? Особого значения это не имеет.
– Повтори.
– Это не имеет особого значения.
– Вот-вот. И я об этом.
Кербес рассмеялся.
– Один – ноль в пользу драконов. Мрак, вы действительно хотите починить катер и уйти в свой мир?
– Да. У меня остался неоплаченный должок перед тем миром. Не люблю оставлять долги.
– А перед этим миром?
– Перед этим миром у нас долгов нет.
– Но он нуждается в помощи.
– Кербес, ты думаешь, мы уйдем так же, как появились. Неожиданно и без следа. Это не так. Мы уйдем, но канал останется. Будем по выходным летать друг к другу в гости. А среди наших людей и драконов наверняка найдутся специалисты по вашим проблемам.
– Но вы первые. И вам верят люди. Мрак, ты когда последний раз читал хроники контакта?
– До погружения. Хроники выполнили свою задачу. Теперь они представляют чисто исторический интерес.
– Вот как? Какая же задача перед ними стояла?
– Создать нужное общественное мнение вокруг драконов. Кстати, куда подевался Питтак?
– Не вылезает из лаборатории. Из образца вашей ткани пытается вырастить биоантигравитационную машину.
– Бедняга. Удачи ему. А где сейчас Блейз?
– Ушел из экспедиции. Он конченый человек. Особенно после того, как внес в хроники ваш последний разговор насчет поединка. И описание того, как Шаллах, спасая от поединка тебя, пыталась его убить. И как он с перепугу убил ее. Я посоветовал ему сменить имя и внешность, иначе фанатики на большой земле могут его разорвать.
– Откуда на большой земле знают о драконах?
– Разумеется, от нас. Хроники поступают в мировые информационные компьютерные сети. Твоя жена Катрин ведет очень большую работу, отвечая на письма со всех концов мира.
Мрак решил, что отстал от жизни. Как только вернется домой, обязательно ознакомится с новостями.
– Кто обидел сестренок? Если водолазы, я их в унитазе утоплю.
Пенелопа и Фауста дружно отвернулись к стене.
– Катрин, кто их обидел?
– Ты, кто же еще. Лобастика до слез довел.
– Я? Не может быть.
– Ты ей поручил изготовить аппаратуру нуль-перехода, чтоб мы могли уйти в наш мир. Мрак, она же не нуль-физик. Ну как ты мог?!
– Ничего не понял.
– Чего тут не понять? Лобастик боится, что не справится, что ты ее уважать перестанешь.
– А лысеньких я чем обидел? – спросил Мрак, поймал книжку, которую запустила в него Фауста и посмотрел название – "Лукиан из Самосаты. Избранное". Открыл на середине.
– Ты же хочешь в наш мир вернуться. А им как быть?
– О, боги Олимпа! Клянусь развалинами Стои, я никого не хотел обидеть.
Обе бритые головки тут же повернулись к нему.
– Кто разрушил Стою? Когда?
– А разве она еще стоит?
– Два месяца назад стояла…
– Слышь, Катрин! Умели же строить люди. Три тысячи лет, а она все стоит. Пойду, поговорю с Лобасти.
– Девочки, разве так можно! – донесся из-за двери голос Катрин. Мрак улыбнулся.
– Ну почему я должна быть гуманной и отзывчивой? Мне здесь никто доброго слова не сказал. Отожми фиксатор, только нежно, без силы. Вот так. Теперь – левый. Готово. А доброе слово – оно и кошке приятно. Крокодилом обзывали, в крыльях дырок наделали, а хоть бы кто догадался букетик подарить. Среди вас один настоящий мужик – Дирак. Но молчит как истукан. Сверху посвети. Имею я право пожить в свое удовольствие? Правей, правей свети. Так держи. Я еще ни разу отпуск не брала. Если в год по месяцу, это полтора года накопилось. И потом, вы не знаете моего папу. Дадите ему волю, он из вас людей сделает, только… Как бы это помягче сказать? Слышали про активный метод лечения инфаркта? Это когда больные на второй день встают, а на третий трусцой бегают.