Кто выздоровел, тот на всю жизнь выздоровел. У метода лишь один маленький недостаток. Отсев большой.
Мужские голоса что-то забурчали в ответ. Слов Мрак не понял. Но разговор шел интересный. Мрак решил послушать продолжение.
– А как иначе отделить зерно от плевел? Между прочим, сорняки как раз самые жизнестойкие. Вы здесь видели, как ящеры друг друга лопают. У нас это называется естественный отбор. Если его убрать, начинается вырождение, что мы и видим на примере вашей цивилизации.
– Радикализм молодости, – разобрал Мрак голос Красса.
– А я и есть молодая, красивая, обаятельная и привлекательная. У меня линия шеи классическая. А когда я вот так через плечо посмотрю, мужики готовы за мной хоть в ад идти. Аид по-вашему. С другой стороны посвети. Ага… Третий сверху контакт прижми… Есть, припаяла. На чем я остановилась? Что вы будете делать, если папа скажет, что за три года из вашего общества настоящих людей сделает, но уцелеет только каждый третий?
Ага, – подумал Мрак. – Почему сегодня не первое апреля..?
Он бесшумно отошел, взлетел, сделал несколько кругов, работая крыльями с полной отдачей, пока не начал тяжело дышать, шумно приземлился у двери.
– Лобасти, у меня мысль появилась. Кербес, Красс, хорошо, что вы здесь. Идея как раз вас касается. Я могу вдохнуть новые силы в ваше общество года за три. Нужно поставить людей в экстремальные условия. Кто не справится, умрет, но кто выживет, человеком станет. Устроим на вашей планете маленький конец света. Объявим, что через неделю на Солнце будет мощнейшая вспышка. И перегоним всех людей сюда, к динозаврам. Здесь суем в лапы рюкзак с минимальным набором необходимого и развозим группами по поверхности планеты. Пусть учатся выживать.
– А что будет с теми, кто останется?
– Для них можно устроить вспышку на Солнце. Можно взорвать хороший ядерный заряд в десяти миллионах километров от Земли. Чтоб с любой точки планеты казалось, что это Солнце вспыхнуло. Если взорвать над Тихим океаном, то почти никто не пострадает, кроме Австралии. Зато потом можно объявить, что на Земле высокий уровень радиации, и возвращаться нельзя, пока не спадет до приемлемого. Представляете, обстановка! Паника, неразбериха, никто толком ничего не знает. Только в такой ситуации и выяснится, кто чего стоит. Сначала люди голодают, потом учатся охотиться, добывать себе пищу, строят дома, распахивают поля, заводят огороды. Через пять лет их уже с места не сдвинешь, поэтому заканчивать надо через три года.
– Мрак, сколько человек погибнет? По самой грубой прикидке?
Дракон сделал вид, что смутился, потеребил себя за ухо.
– Уцелеет один из трех-четырех. Но зато – самый энергичный. И пусть вы его сейчас не цените, сорняком считаете. Сорняки как раз самые живучие. – Мрак с удовольствием наблюдал, как вытянулись лица людей.
– Не стыдно, пап?
– Что? Почему?
– Под дверями подслушивать не стыдно?
– Ну зачем так сразу – подслушивать! Шел мимо, случайно услышал… А как ты догадалась?
– Хвост опусти, благодетель человечества. Вещаешь как черный ангел, а хвост трубой. Кто тебе поверит?
Мрак оглянулся, сделал над собой усилие, прижал хвост к полу.
– Есть такой анекдот про собаку, которую хозяин научил в покер играть…
– Па, в этом мире он тоже есть. Хвостом виляет, когда карты хорошие, так?
Мрак огорченно вздохнул.
– Ну, а у тебя как дела?
– Все путем, па, но очень медленно. Завтра запущу первого ремонтника, тогда он будет работать, а я – отосплюсь. Нервная стала, на людей рычу.
Понуро тащился, куда глаза глядят. Все шло не так. Мрак чувствовал свою ненужность. Все были заняты делом, один он – не пришей кобыле хвост. Опять о хвосте, черт бы его побрал. Пять лет ждать, пока отрастет.
Ну, хотя бы два года – уже не стыдно будет на глаза показаться. Стыдно быть драконом без хвоста. И с дефективным чувством юмора. Как жить дракону без чувства юмора?
Откуда-то появилась Катрин, дотронулась до плеча, пошла рядом.
– Кэт, я себя чувствую так, словно в первый год на Зоне. У тебя нет такого чувства?
– Тебе не с кем сражаться.
– Наверно, так. Мартышки нас приняли, все как задумывалось. Можно заводить детей, не нужно о будущем беспокоиться. Как-то незаметно это случилось. Будто в шахматы играл, атаки планировал, оборону укреплял, и вдруг бах – ходить некуда. Пат. Ни славы, ни удовольствия.
– Ты победил, любимый. Только быстрая победа приносит радость, такую же скоротечную, как и путь к ней. Победа, доставшаяся долгим трудом, оставляет после себя пустоту и усталость. Короткий миг торжества, а потом пустота и усталость. Почти как после поражения.
– Но даже короткого мига не было.
– Тебе просто не повезло. В тот день умер Слэш.
Потерпел победу, – подумал Мрак. – Неужели Платан с Дорианом испытывали то же самое, когда нянчились со мной на Зоне?
– Кэт, скажи, счастье существует?
– Да, милый. Для тебя счастье – это путь к победе. Для меня – рядом с тобой.
– А для мартышек?
– Для каждого свое. Не надо называть их мартышками. Они люди.
– Ты говоришь, люди, а Красс голову побрил. Кэт, я на Зону хочу, – неожиданно для себя пожаловался Мрак.
– Куда ты, туда и я. Лобастик тоже туда хочет.
– А лысенькие?
– Все устроится.
– Тихо, успокойтесь! – Лобасти постучала по столу председательским молотком. – Начинаем собрание. Слово предоставляется мне.
Зал встретил это скромное заявление оживленным гулом. Лобасти подождала, пока затихнет шумок.
– Как вы знаете, наша экспедиция была задумана как спасательная. Мы должны были поднять со дна катер с медицинской аппаратурой чтобы спасти девушку Селену. Мы опоздали, она умерла еще до того, как мы спустились под воду. Сегодня мы бы ее спасли. И сегодня мы знаем, что опоздали бы в любом случае. Даже если бы подняли катер в тот день, когда она разбилась. Я закончила ремонт биованны. Цель экспедиции выполнена. Если у кого есть проблемы со здоровьем, заходите. Завтра подумаю, как перекачать информацию из наших компьютеров в ваши, тогда программа экспедиции будет полностью выполнена. Вопросы есть?
– Вы на самом деле хотите покинуть нас и вернуться в свой мир?
– На самом деле. Хотеть не вредно. Получится ли – вот в чем вопрос.
– Разве вам здесь плохо? – жалобный девичий голосок.
– Не плохо. Совсем не плохо, потому что очень плохо. Ни одного спокойного дня, все на нервах, все в спешке. Устала как собака вашу ругань слушать. О подушке мечтаю как моряк о береге. А там… – Лобасти мечтательно прикрыла глаза. – Там небо голубое, высокое, там сосны до неба, там птицы поют… Нет, не верьте беременной бабе. Там голый камень на девяноста девяти процентах суши. Там жуткие ураганы. И лишь один процент – зеленое пятнышко. Оазис. Именно в этом оазисе мне приспичело родиться. Я хочу, чтоб вся Зона была зеленой. Вся, а не этот пятачок, который за день пересечь можно.
Мрак вернулся домой. Лобасти спала. Лысенькие и Катрин работали за компьютером, разбирая текущую почту. Водолазов нигде не было видно. Мрак пошатался по дому, смахнул пыль с экрана компьютера, перелистал Лукиана из Самосаты. Порылся на книжной полке Пенелопы. Одна античная классика. Вышел из дома, сходил, положил пару камней на курган Шаллах. И пошел разыскивать Кербеса. Кербес спорил с Крассом. Мрак понял, что помешал. Но не ушел.
– Красс, зачем ты побрился?
– Лысею. Давно собирался, но раньше засмеяли бы, а теперь – можно.
– А-а. – Мрак огорченно лег на пол, положил лапы на голову.