Но
вдруг чудовища закрыли пасти, и хрустальные шары перестали кружиться.
Мрачные переливы звуков продержались еще несколько времени в воздухе и,
наконец, затихли.
- Где же покрывало? - спросил Спендий.
Его нигде не было. Как его найти? Что если жрецы его спрятали?УМато
разрывалось сердце; ему казалось, что обманули его веру.
- Иди за мной! - прошептал Спендий.
Егоозариловдохновение.ОнувлекМатозаколесницуТанит,где
отверстие шириной в локоть рассекало стену сверху донизу.
Они проникли через него в маленький круглый зал такойвысоты,чтоон
казался внутренностью колонны.Посрединенаходилсябольшойполукруглый
черный камень, похожий на тамбурин. На нем пылал огонь; позадивозвышался
конус из черного дерева, с головой и двумя руками.
Дальше виднелось нечто вродеоблака,инанемсверкализвезды;в
глубинескладоквырисовывалисьфигуры:ЭшмунсКабирами,несколько
виденных ими до того чудовищ, священные животные вавилонян, затемдругие,
которых они не знали. Все расстилалось, как плащ, перед самим лицом идола,
потом, поднимаясь, тянулось постене,зацеплялосьугламиозакрепыи
казалось синим, как ночь, и в то же время желтым,какзаря,пурпуровым,
каксолнце,нескончаемым,прозрачным,сверкающим,легким.Тобыло
покрывало богини, священный заимф; он должен былоставатьсясокрытымот
взоров.
Оба они побледнели.
- Возьми его! - сказал, наконец, Мато.
Спендий ни минуты не колебался; он оперся об идола и сдернул покрывало,
которое упало наземлю.Матокоснулсяего,потомпросунулголовув
отверстие, закутался весь в покрывало и раздвинул руки,чтобылучшеего
разглядеть.
- Идем! - сказал Спендий.
Мато стоял неподвижно, задыхаясь, и пристально глядел на плиты пола.
Вдруг он воскликнул:
- Почему бы мне не отправиться к ней! Я теперь не боюсь ее красоты! Что
она может мне сделать! Я теперь превыше человека. Я могбыпройтичерез
огонь, шагать по волнам. Мощный порывуноситменя!Саламбо!Я-твой
господин!
Голос у него звучал, как гром, и Спендию казалось, что Матосталвыше
ростом и весь преобразился.
Послышались шаги, дверь открылась, и показался человек. То былжрецв
высоком колпаке, с широко раскрытыми глазами. Прежде чем он успелсделать
движение, Спендий ринулся к нему и, схватив его обеими руками, вонзилему
в тело два кинжала. Голова жреца громко стукнулась о каменные плиты.
Неподвижные, как лежавший перед ними труп, они стояли несколько времени
прислушиваясь; из полуоткрытой двери доносился только шум ветра.
Эта дверь вела в узкий проход. Спендий направился туда, Матопошелза
ним, и они почти тотчас же очутилисьвтретьейограде,междубоковыми
портиками, где расположены были жилища жрецов.
За кельями должен был быть болеекраткийпутьквыходу.Онистали
торопиться.
Спендий, присев на корточки у края водоема, вымылокровавленныеруки.
Здесь спали женщины. Сверкал изумрудный виноград. Они пошли дальше.
Кто-то под деревьями бежал за ними; Мато, несяпокрывало,чувствовал,
что его тихонько дергают снизу. То был большой павиан из тех, которые жили
на свободе в ограде храма. Точно почуяв совершенную кражу, он цеплялсяза
покрывало. Они не решались отогнать его из боязни, что онподниметкрик;
потом гнев его вдруг улегся, и,раскачиваясь,онпошелрядомсними,
свесив длинные руки. Подойдякрешетке,оноднимпрыжкомочутилсяв
листьях пальмы.
Выйдя изпоследнейограды,онинаправилиськодворцуГамилькара.
Спендий понял, что напрасно было бы удерживать Мато.
Они пошли по улице Кожевников,мимоплощадиМугумбала,поОвощному
рынку и бинасинскому перекрестку. Наодномповоротевстречныйпрохожий
отскочил, испуганный сверканием, пронизавшим мрак.
- Спрячь заимф! - сказал Спендий.
Другие прохожие встретились им по пути, но не обратили на них внимания.
Наконец, они узнали дома Мегары.
Маяк, стоявший позади, на вершине утеса, освещал небобольшимкрасным
заревом, итеньдворцасегонависавшимитеррасамипадаланасады
чудовищной пирамидой. Они вошли черезизгородьизююбы,обрубаяветви
кинжалом.
Всюду сохранилисьследыпиршестванаемников.Оградыбылиснесены,
канавы высохли, двери эргастула раскрыты настежь. Никого не было виднони
у кухонь, ни у кладовых.Ониудивилисьэтойтишине,прерываемойлишь
изредка хриплым дыханием слонов, которые метались в путах, и трескомогня
на маяке, где пылал костер из ветвей алоэ.
Мато все повторял:
- Где она? Я хочу ее видеть. Проведи меня!
- Это безумие! - сказал Спендий. - Она поднимет крик, прибегут ее рабы,
и, несмотря на твою силу, ты погибнешь!
Так они дошли долестницысгалерами.Матоподнялголову,иему
показалось, что он видит на самом верху мягкоелучистоесияние.Спендий
хотел его удержать, но Мато побежал вверх по лестнице.
Вернувшись в те места, где он впервые увидел Саламбо, Мато сразузабыл
о времени, протекшем с тех пор. Вот она только что пела, переходя от стола
к столу. Потом она исчезла, и с тех пор он все поднимается вверхпоэтой
лестнице. Небонадегоголовойбылопокрытоогнями,морезаполняло
горизонт, с каждым шагом его окружало все более широкое пространство, и он
продолжал идти вверх с той странной легкостью, которую испытываешь во сне.
Шорох покрывала, скользившего покамням,напомнилемуоновомего
могуществе;отизбытканадеждоннезнал,чтоемуделать;эта
нерешительность смущала его.
Время от временионприжималсялицомкчетырехугольнымотверстиям
запертых помещений, и ему казалось, что в некоторых он видел спящих людей.
Последний этаж, более узкий, стоял в виде наперстка на вершинетеррас.
Мато медленно обошел его кругом.
Молочный свет пронизывал пластинки талька, которые прикрывали небольшие
отверстия в стене; симметрично расположенные, они похожи были во мракена
нитки тонкого жемчуга.