Он
производил впечатление человека, безразличногоковсемуималоочем
размышляющего. По-видимому, сюда подбирали именнотакихлюдей.Пытливый
человек тут быстро сошел бы с ума.Немешкая,служительотвелменяв
уютную кабинкусзанавескамии,уважаятайнучастнойсобственности,
оставил наедине с моим ящиком.
Я вскрыл конверты и переложил все деньги вящик.Глядянааккуратно
уложенные пачки долларов, я тщетно пытался предугадать, к чему же вконце
концов они меня приведут. У меня было такое ощущение, будто я гляжу на еще
не включенную мощную машину, обладающую страшной силой.
Я закрыл ящик, крышка его захлопнулась,тихоньколязгнув.Вместесо
служителем мы прошли вдоль длинного рядасейфовктомуместу,гдеон
поставил в гнездо мой ящик, заперев его на два замка. Свой ключ яопустил
в карман.
- Благодарю вас, -сказалятемтоном,какимблагодарятвежливые
полицейские. - Счастливо оставаться.
- Хе-хе, - хрипло отозвался старик. У него, должно быть, с детскихлет
не было счастливого дня.
Я вышел из подвала на залитый зимним солнцем проспект. Пока все хорошо,
подумал я.
Дома я быстро собрался, захватив с собой лишь самые необходимые вещи. В
короткой записке известил хозяйку, что оставляю квартиру. Долговзамной
не было, квартирная плата вносилась за месяц вперед.Запискуиключот
квартиры я вложилвконверт,которыйопустилвнизувпочтовыйящик
хозяйки. И ушел из дома, ни разу не оглянувшись.
Сев в такси, я попросил отвезти меня в отель в Центральном парке -это
противоположная, западная часть Манхэттена. Вэтомрайонежитьмнене
приходилось, да и посещал я его довольно редко. Хотя я и работал поночам
и вообще вел затворнический образ жизни, в Ист-Сайдебылилюди,которые
меня знали. Взять хотя бымоегобукмекера,илибарменаизбистро,в
котором я время от времени пропускаярюмочку-другую,илиофицианткуиз
итальянского ресторанчика... Любой из них и навернякакое-ктоещемогли
опознать меня в том случае,еслибыкому-топришловголовувсерьез
взяться за мои поиски. Со временем мне, конечно, придется перебратьсяеще
подальше,нопокаподойдетипротивоположныйотИст-Сайдаконец
Центральногопарка.Кстатиговоря,бежатькудаглазаглядятяне
собирался, прекрасно понимая, что следует хотя бы один деньспокойнообо
всем подумать и решить.
В этом отнюдь не шикарном деловом отеле, куда вряд ли приехалбытот,
кому нежданно свалилось большое богатство,япопросилномерсванной.
Зарегистрировался подименемТеодораБраунаизгородаКамдена,штат
Нью-Джерси, гденикогдавсвоейжизнинебывал,ивсопровождении
посыльного, понесшего мои вещи,направилсявотведенныймненомер.Я
присматривалсякшагавшемурядомсомнойпосыльному,кегоузкому
несимпатичному лицу.
Я
присматривалсякшагавшемурядомсомнойпосыльному,кегоузкому
несимпатичному лицу. Он был молод, но небылодушевнойпростотывего
бегающемнастороженномвзглядеисжатыхкривившихсягубах,
свидетельствовавших о порочности и продажности.
Когда мы вошли в номер с окнами, выходившими в парк, посыльный нарочито
засуетился (перекладывал с места на место два моих чемодана, зажег светв
ванной), явно стараясь выжать из меня чаевые.
- Не можете ливыоказатьмнеуслугу?-сказаля,вынимаяпять
долларов.
При виде денег глаза посыльного заблестели, но он сказал:
- Смотря какую. Управляющий не любит, чтоб приводили девочек.
- Не о том речь. Мне бы хотелось сыграть на скачках, но я приезжий... -
Входя в новую жизнь, я неотказывалсяотстарыхпривычек.Изконюшен
недавних надежд легким галопом опять выскочила Глория.
Посыльный показал плохие зубы, что у него, очевидно, означало улыбку.
- У нас есть свой букмекер. Через пятнадцать минут я приведу его к вам.
- Очень хорошо, - кивнул я и дал ему пять долларов.
- Весьма благодарен, сэр,-оживилсяпосыльный,ибумажкатутже
исчезла из виду. - А не скажете ли, на кого собираетесь поставить?
- На Глорию.
- Ставки на нее один к пятнадцати, - заметилпосыльный,бывший,надо
полагать, вполне в курсе этих дел.
- Совершенно верно.
- Ин-те-рес-но, - протянул он. И можнобылонесомневаться,какон
намерен использовать полученныеденьги.Ловкачипроныра,онвсеже
проживет и умрет в бедности.
Когда он ушел, я ослабил узел галстука и прилег на кровать, хотявовсе
не устал. Подходящееутречко,чтобыпуститьнаветернемногоденег,
усмехнулся я про себя. Потом отметил, что рассуждаю примерно также,как
зазывалы из телевизионных реклам.
Букмекер не заставил себя ждать. Рослый грузныйтолстяквпоношенном
костюместремяавторучкамивнагрудномкармане,онпыхтел,когда
двигался,илиже,сидя,говорилвысокимтонкимголосом,весьма
удивительным для этого массивного существа.
- Привет, дружище, - фамильярно обратился он, войдя комнеиоглядев
меня и всю комнату быстрым оценивающим взглядом, ничего неупускавшимиз
виду. - Морис сообщил, что у вас небольшое дельце ко мне.
- Да, небольшое, - кивнул я. -ХочупоставитьнаГлориювовтором
заезде в Хайалиа... - на мгновение я замялся. - Тристадолларов.Сутра
ставки принимали из расчета одинкпятнадцати,-заключилястакой
беспечностью, как если бы взлетел в открытом самолетенавысотувсемь
тысяч метров без кислородной маски.
Толстяк вынул из кармана сложенный лист бумаги, развернул егои,водя
по строчкам, некоторое время сосредоточенно изучал записи.
- Могу принять один к двенадцати, - наконец сказал он.