Господин
Гроссмейер кидаетсяотворить дверь, мойаптекарь тоже вскакивает с места и
почтительнокланяется.Онаблагодаритцарственной улыбкой.Черт возьми,
какиеу нее глаза! Карие, бархатные, как у лани. Едва дождавшись, пока она,
осыпанная,будто сахаром,любезностями,вышлана улицу, янабросился на
моего партнера с расспросами. Откуда взялся в нашем курятнике этот лебедь?
"Как, разве выее никогда не видели? Это же племянницагосподинафон
Кекешфальвы. - (В действительности его звали иначе.) - Ну, вы же их знаете".
Фон Кекешфальва!Он произносит этоимя,будто швыряетассигнациюв
тысячукрон,исмотритнаменя,словноожидая,что я незамедлительно
отзовусьпочтительнымэхом:"Кекешфальва?Ахда!Конечно!"Ноя,
свежеиспеченный лейтенант, всего лишьнесколько месяцев вновом гарнизоне,
я, в простоте душевной, ипонятия неимею об этом таинственном божестве, а
потому вежливо прощу дать мне разъяснения, что господин аптекарь и делает со
всейсловоохотливостьюитщеславиемпровинциала,разумеется,более
пространно, чем это передаю я.
Кекешфальва, сообщаетонмне, самый богатыйчеловек в округе.Здесь
чуть лине все принадлежитему.Не толькоусадьбаКекешфальва- "Да вы
знаете этот дом, его видно с учебного плаца, такое желтое здание сбашней в
большом старинном парке, ну,слева от шоссе", -но и сахарная фабрика, что
по дороге в Р., лесопилка в Бруке и конный завод. Все это его собственность,
и,кроме того,шестьили семьдомов вБудапештеиВене."Да,трудно
поверить,чтовнашем городке есть такиебогачи.А каконумеет жить!
Настоящий аристократ! Зиму проводит в венском особняке на Жакингассе, лето -
на курортах; сюда наезжает только весной, на два-три месяца.Но, божемой,
каконживет!КвартетыизВены,французскиевина,шампанское,все
наипервейших сортов,лучшее из лучшего". Если угодно, продолжаетаптекарь,
онсудовольствием представит менягосподинуфон Кекешфальве, ведь они -
самодовольный жест - вприятельских отношениях; в прошломон часто бывал в
усадьбе поделами знает,чтохозяин всегда радвидетьусебяв доме
офицеров. Одно его слово - и я приглашен.
Апочему быи непойти? Гарнизоннаяжизнь, кактрясина, засасывает
человека. На Корсо уже знаешь в лицо всех женщин, знаешь,какая у каждой из
них зимняя илетняяшляпка икакое воскресное ибудничное платье,- они
всегда одни ите же; знаешь их собачек, ислужанок, и детей.Уже по горло
сыткулинарнымичудесами,которымипотчуетнасвказинотолстая
повариха-чешка,ав ресторанегостиницытебя начинаетмутитьпри одном
взгляденавечнонеизменное меню.Помнишь наизустькаждую афишу, каждую
вывеску в любом переулке, знаешь, в каком доме какая лавка, и что выставлено
на ее витрине.
Знаешь не хужесамого обер-кельнера, что господинокружной
судья, придя вкафе, непременноусядетсяслева уокнаировно в четыре
тридцатьзакажет кофе со сливками, между тем как господин нотариус появится
десятью минутамипозже,в четыре сорок, ипопричине несваренияжелудка
выпьетстакан чая с лимоном- все же какое-то разнообразие! - послечего,
покуриваясвою неизменную виргинскую сигару,будетрассказывать все те же
старыеанекдоты! Господи, знаешь все лица,все мундиры, всех лошадей, всех
извозчиков, всех нищих в округе, знаешь самого себя до отвращения. Почему бы
хотьраз невырваться изчертовогоколеса?К тому же эта очаровательная
девушка, эти карие, как у лани, глаза! Итак, я заявляю моему доброжелателю с
притворным безразличием (нельзя жепоказатьэтомухвастливому пилюльщику,
кактебяобрадовалоегопредложение!..),что,конечно,мнедоставит
удовольствие побывать в доме у господина фон Кекешфальвы.
И,представьте себе, доблестный аптекарь сдержал слово! Через двадня
онприходитвкафеи,пыжасьотгордости, покровительственнымжестом
протягиваетмнеотпечатанныйпригласительныйбилет,вкотором
каллиграфическими буквами вписанамоя фамилия; в билетеговорится, что г-н
Лайош фон Кекешфальва приглашает Г-на лейтенанта Антона Гофмиллера на обед в
средуна следующей неделе к восьми часам вечера.Чтож,нашбрат, слава
богу,тоже не лыком шит и знает, как следуетвести себя в таких случаях. С
утра,нещадновыбрившись,надеваюсвой лучшиймундир,белыеперчатки,
лакированные ботинки и, надушив усы, отправляюсь с визитом вежливости. Слуга
-старый,вышколенный, хорошая ливрея -беретмою карточку и, извиняясь,
бормочет:"Господа будут оченьсожалеть, чтогосподин лейтенант не застал
их, но они сейчасв церкви". - "Тем лучше, - думаю я, - визиты вежливости -
занятиене из приятных, какна службе, так и внеее". Во всяком случае, я
свой долг исполнил. В средувечером пойдутуда и, надеюсь,не пожалеюоб
этом. Итак, до среды всеулажено. Однако через два дня, то есть во вторник,
меня ожидает приятный сюрприз: у себя в конуре я нахожу визитнуюкарточку с
загнутымуголком, оставленнуюгосподином фон Кекешфальвой. "Превосходно, -
думаюя,-у этихлюдейбезупречные манеры". Уже через день после моего
первого визита "нанести ответный мне, младшему офицеришке. Большейчести не
"удостоилсябыи генерал. Охваченныйдобрым предчувствием,яс радостью
ожидаю завтрашнего вечера.
Но судьба, видно,ссамого начала решила сыгратьсо мною злую шутку.
Право же,мне следовало бы обращатьбольшевнимания на всякие приметы.В
среду, в половиневосьмоговечера, ястою уже совсемготовый -парадный
мундир,новые перчатки,лакированныеботинки,складкиотутюженныхбрюк
острые, как бритва, - и денщик,одернувна мне шинель, еще раз оглядывает,
всели в порядке (это тоже входитвегообязанности,потому чтов моей
полутемнойкомнатеимеетсятолько маленькое ручноезеркало),каквдруг
раздается стук в дверь: посыльный.