Важен приемный сын одного из союзников Максена, Килох по прозванию Свинопас, искренне считающий себя сыном воинственного Аэрона, который пробил себе дорогу на небеса несравненным боевым искусством. Важно, что Килох будет землю грызть, только бы доказать свое божественное происхождение, и докажет, когда сам Ильмаринен закроет перед ним двери кузницы, где куется оружие для небожителей и - реже - земных героев. Важно, что в молодости Килох будет сторонником Максена, потом уйдет собственной дорогой, а под конец жизни вторгнется в Ллогрис во главе лихого отряда и сложит из голов клановых вождей курган в человеческий рост. И одни будут думать, что его после этого подвига тоже взяли живьем на небо, другие поверят, что Килоху явился звездный мост и герой ушел по нему на волшебный Авалон, третьи начнут уверять, что мост этот под Килохом растаял, ибо герой преступил наложенные на него запреты-геасы... Самого Килоха, разумеется, спросить уже не смогут.К счастью для Максена, он к тому времени давно будет покоиться в Гарре, около Хоровода Каменных Великанов, и не увидит, во что превратит страну очередной великий герой. На мгновение Кречет позавидовал римлянину; сам он был обречен наблюдать за этим дважды, сперва звездным зрением ведуна, потом как обычный человек. Потому что час его смерти к тому времени еще не настанет...
СОН МАКСЕНА(легенда, не вошедшая в каноническое собрание сказаний Галлии)
Тот, кто на троне сидит истуканом,
Вскорости будет забыт.
Тот, кто войска ведет в дальние страны,
Будет бесславно убит.
Тот, кто покорен традициям старым,
В прах перед ними падет.
Тот, кто минувшее видит кошмаром,
В розовых грезах сгниет.
Тем, кто чурается умных советов,
Разум уже ни к чему.
Тем, кто повсюду взыскует ответа,
Двери открыты во тьму.
Тем, кто пророчествам верует слепо,
Счастья вовеки не знать.
Тем, кто смеется в разоренных склепах,
Вскоре придется стонать.
Та, кто забыта, закрыта, зарыта,
Снова вернется назад.
Та, кто в гранитные врезана плиты,
Сбросит постылый наряд.
Та, кто таится в глухих коридорах,
Выйдет однажды на свет.
Та, кто словес выплетает узоры,
Не перепишет Завет.
То, что не помнят и не вспоминают,
Вспомнит само и придет.
То, что на древе судьбы распинают,
Судьбы чужие распнет.
То, что считалось исполненным силы,
Рухнет под грузом вины.
То, что опорою было для мира,
Вспыхнет пожаром войны...
ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ
или как Утер Пендрагон прокатился на драконе
- Проклятье, маг! Я люблю ее!- Верю, - поднял руки старик. - Верю, Утер. Но при чем тут я?- Ты можешь мне помочь.- Как? Ты же объявил Горлису войну, Озерный край и Ллогрис теперь на ножах. Игрен Горлис отослал в Каэр Банног и выставил охрану; озеро невелико, сильному человеку переплыть труда не составит - но незаметно сделать это не получится. Замок тоже стар и не не укреплен как следует, только штурма без шума тем более не получится.- Сам знаю, Кречет. Военные советники у меня есть, ты для другого призван. Найди способ - я в долгу не останусь.Старик что-то проворчал. В долгу он не останется... нет, обычно слово свое Утер держал, но памятью обладал поистине королевской. То есть помнил только то, что хотел помнить.В иное время Кречет, обратись к нему кто с такой просьбой, послал бы куда подальше любого просителя - рикса, ард-рикса или даже воскресшего имперского кесаря. Пару лет назад Утер уже получил от ворот поворот. Теперь правитель Ллогрис вновь пришел на поклон к могущественному магу... и в этот раз, хотя просьба оказалась куда сложнее и опаснее, Кречет должен был согласиться. Имелись у него свои на то причины.Такое сочетание звезд случайным быть не могло.
Старику недоставало былых дней, когда волшебники, по-своему истолковав небесные знамения, избрали бы себе по одному из участников грядущего противостояния и обратили их в свои фигуры на игровой доске, каковую для Высших Сил представлял весь мир, а обладающие силой (которые колдуны, кудесники и чародеи) довольствовались его уголком... Увы - радостные дни его детства и молодости минули бесповоротно, нынешние маги такими играми почти не балуются.Тем не менее, Кречет ДОЛЖЕН был помочь Утеру Пендрагону заполучить в постель Игрен, жену Горлиса, рикса Озерного края.Сто лет назад имперский полководец Максен Вледикс встал во главе войска Ллогрис, после чего Лионесс, Лохланн, Иль и Морван присягнули ему на верность. Ард-риксом Максен себя не провозгласил, однако был на пол-волоска от этого. Потомки Максена также не претендовали на высокий титул, но подчиненные земли держали обычными методами: порой грозили кнутом и с постоянной щедростью кормили пряниками. Мало-помалу окрестные княжества о былой независимости и вспоминать забыли... пока серебряный с сапфирами венец не оказался на макушке Утера. Тот был не хуже и не лучше своих предшественников, если говорить о способностях правителя и полководца. Губила Утера одна черта: смазливое женское личико заставляло его забыть обо всем, кроме обладательницы этого личика, и только переспав с нею, Утер вновь обретал ясность мысли. Ладно бы он каждую в жены брал, это вождю или риксу до некоторых пределов дозволено, так ведь настолько по женщинам Пендрагон с ума не сходил (а жаль, думали многие - жена бы его живо приструнила)... До поры до времени на похождения рикса смотрели сквозь пальцы, но когда ему попалась на глаза молодая Игрен, вторая жена Горлиса Лохланнского, - тут уж запахло войной. И серьезно запахло.Войну начать несложно. Будь Утер в здравом рассудке, он бы сумел провести все как надо, одолеть сильную и опытную, но малочисленную фианну Горлиса и подчинить земли "мятежника" малой кровью. Однако рикс думал только об Игрен, собственная дружина Утера пошла вразнос и война из спокойной забавы риксов-князей переросла в нечто, затрагивающее интересы народа, сиречь кланов... Вожди кланов Лохланна и Ллогрис не замедлили собраться на совет, после чего Утеру Пендрагону учтиво передали следующее послание: если через неделю с войной не будет покончено, через десять дней покончено будет с тобой. Подобно древним жителям Лаконики, вожди гэлов умели говорить кратко и выразительно. Иногда.Четыре дня рикс Ллогрис грыз рукоять своего меча, затем призвал старого недруга, мага-друида Кречета, и взмолился о помощи. Кречет прибыл к нему на шестой день, вызнал все подробности, мысленно согласился с вождями (тот, кто думает не головой, не нуждается в ней), однако пообещал помочь...- Ладно, - наконец промолвил старик. - Тебе придется заплатить. Дело осуществимое, но...- Никаких "но"! Скажи, чего хочешь, я добуду тебе это. Хочешь Максенов меч, хочешь - Рогатый Венец сыновей Кернунноса...- Амулеты воинов и Владык мне ни к чему, - отрезал Кречет. - Я помогу тебе, Утер, но за это ты отдашь мне то, что носишь на правой руке.Рикс в недоумении осмотрел правую руку - а вдруг там появилось нечто, чего никогда ранее не было? Ничего нового он не нашел, только широкий бронзовый браслет на запястье и перстень-печатку с бледно-розовым рубином на среднем пальце. Утер начал было стаскивать перстень, потому как защитный наруч-браслет потребен только бойцам-фехтовальщикам, но Кречет остановил его:- Нет-нет, не это. Без колец я обойдусь.- Хочешь браслет? Пожалуйста.- Не браслет. То, что под ним...Стащив бронзовый наруч, Утер вдруг сообразил:- Так тебе нужен знак дракона!- Верно. Я могу взять его, только если ты сам отдашь.- Я обещал, значит, получишь, что пожелал.