Деньгипересчиталинакраюстола.
Г-жа Лера тотчас же ушла, пообещав на следующий день привезти Луизэ.
- Ты говоришь, там гости? - спросила Нана, не двигаясь с места.
- Да, сударыня, трое.
Первым Зоя назвала банкира. Нана сделала гримасу: уж невоображаетли
этот, как его там, Штейнер, что, если он преподнес ей вчера цветы, тоона
позволит ему надоедать ей?
- К тому же, - объявила она, - хватит с меня на сегодня.Яникогоне
приму. Подите скажите, что я уже не вернусь домой.
- Подумайте, сударыня, хорошенькой примите Штейнера, - проговорилаЗоя
серьезно, не двигаясь с места; ее огорчало, что хозяйкасновасобирается
сделать глупость.
Но когда она упомянула валаха, которому, наверное, уже надоело сидеть в
спальне, Нана окончательно вышла из себя и ещебольшезаупрямилась.Она
никого, никого не желает видеть! И что он пристал к ней, как смола!
- Гоните всех вон! Я лучше сыграю с госпожой Малуар партию в безик. Это
куда интереснее.
Ее прервал звонок. Но это уже слишком! Еще один пришел!Оназапретила
Зое открывать, но та, неслушаяее,вышлаизкухни.Вернувшись,она
властно сказала, подавая две визитные карточки:
- Я ответила, что мадам принимает... Они ждут в гостиной.
Нана в бешенстве вскочила. Но прочитав на карточкахименамаркизаде
Шуар и графа Мюффа де Бевиль, она утихомирилась.
- А кто они такие? - спросила она наконец. - Вы их знаете?
- Знаю старика, - сдержанно ответила Зоя.
Но так как хозяйка продолжала вопросительно на нее смотреть, она кротко
добавила:
- Довелось кой-где встречаться.
Эти слова, казалось, убедили молодую женщину. Она с сожалением покинула
кухню - теплый уголок, где было так приятно болтать, вдыхаяароматкофе,
гревшегося на тлеющих углях. Оставшись на кухне одна,г-жаМалуарстала
гадать на картах; она так и не снялашляпки,нодлятого,чтобыбыло
удобнее, развязала ленты и откинула их на плечи.
В будуаре, пока Зоя живо помогала Нана надеть пеньюар, та отвеладушу,
бормоча невнятные ругательства по адресу мужчин, словнохотелаотомстить
за причиненные ейнеприятности.ГрубыевыраженияНанаоченьогорчали
горничную, она с сожалением замечала,чтоеехозяйканетак-тоскоро
очистится от грязи, в которой начинала свою жизнь. Зоядажеробкостала
умолять ее успокоится.
- Как бы не так! - резко возразила Нана.-Всеонискоты,ониэто
любят.
Тем не менее Нана сразу приняла "великокняжеский вид", каклюбилаона
выражаться. Она направилась в гостиную, но - Зоя удержала ее исамовольно
ввела в будуар маркиза де Шуар играфаМюффа;поеемнениютакбыло
гораздо лучше.
- Очень сожалею, что заставила вас ждать, - произнеслаНаназаученную
фразу.
Обе поклонились и сели.Отвышитойтюлевойшторывбудуарестоял
полумрак. Это была самаяизящнаякомнатавовсейквартире,обтянутая
светлой материей, с большим мраморным туалетом,сзеркаломвмозаичной
раме, с кушеткой и креслами, обитыми голубым атласом.
Туалетбылзавален
букетами роз, сирени, гиацинтов,разливавшимидурманящийаромат,аво
влажном воздухе, среди приторныхиспарений,подымавшихсяизчашечекс
притираниями,проносилсяболеерезкийзапах,которыйструилисухие
стебелькипачули,мелконарезанныеводнойизваз.Нанаежилась,
запахиваясь в пеньюар, словно ее застигли врасплох во время одевания; кожа
ее была еще влажной после ванны, и она смущенно улыбалась,закутываясьв
кружева.
- Сударыня,-торжественноначалграфМюффа,-извинитенасза
непрошенное вторжение... Мы пришли просить опожертвовании.Маркизия
состоим членами благотворительного комитета этого округа.
Маркиз де Шуар поспешил любезно добавить:
- Узнав, что в этом доме живет великая артистка, мы решили обратиться к
вамспросьбойпомочьбеднякам...талантидоброесердцевсегда
способствуют друг другу.
Нана разыгрывала из себя скромницу. Она слегка кивала головой и в то же
время быстро соображала про себя: как видно того, который помоложе, привел
старик, - уж очень у старого глаза блудливые. Но и с тем - молодым -надо
держать ухо востро, у него как-то странно вздуваются жилы на висках; они
сам мог бы найти сюда дорогу. Ну, конечно, они узналиотконсьержа,что
она здесь живет, и каждый теперь хлопочет за себя.
-Вынеошиблись,обратившиськомне,господа,-благосклонно
проговорила Нана.
Раздался звонок, от которого Нана слегка вздрогнула. Еще один гость!А
несносная Зоя всех впускает! Нана продолжала:
- Так приятно, когда можешь помочь.
В глубине души она чувствовала себя польщенной.
- Ах, сударыня, - проговорил маркиз, - если бы вызнали,какаяздесь
нищета! В нашем округе свыше трех тысяч бедных, а между темонсчитается
одним из наиболее обеспеченных. Вы и представить себе неможете,сколько
нуждающихся: голодныедети,больныеженщины,лишенныевсякойпомощи,
умирающие от холода...
- Бедняки! - воскликнула растроганная Нана.
Она до того разжалобилась, чтоглазаеенаполнилисьслезами.Нана,
забывшись, нагнулась, и пеньюарраспахнулся,открываяшею,подтонкой
тканью его обрисовывались красивые линии бедер. На землистых щеках маркиза
выступила краска. Граф Мюффа, собиравшийся что-то сказать, опустилглаза.
В комнате было слишком жарко; воздух был тяжелый и душный, как втеплице.
Розы увядали, пачули в вазе издавали одуряющий аромат.
- В таких случаях хочется быть очень богатой, -добавилаНана.-Но
каждый дает, сколько может... Поверьте, господа, если бы я знала...
Она была так растрогана, что чуть былонесказалаглупость.Вовремя
спохватившись, Нана так и не кончила фразы. Она немного смутилась,забыв,
куда положила пятьдесят франков, когдаснималаплатье.Носмущениеее
длилось недолго; она вспомнила, что деньги должны бытьтут,натуалете,
под опрокинутой банкой помады. Когда она встала,сновараздалсязвонок.