Онбылмертвецки
пьян. Луиза Виолен пришла в отчаяние. Она такизнала,чтоделоплохо
кончится; теперь она вынуждена возиться с ним всю ночь. Гага успокоила ее;
окинув его взглядомопытнойженщины,онаобъявила,чтоэтопустяки:
проспит преспокойно часов двенадцать или пятнадцать, вот и все.Фукармона
унесли.
- А куда же девалась Нана? - спросил Вандевр.
Она действительно ушла тотчас же после ужина. Все о ней вспомнили,она
вдруг всем понадобилась. Встревоженный Штейнер стал расспрашивать Вандевра
насчет пожилого господина, который также исчез. Но граф успокоилего,он
только что проводил старика; это иностранец, имя его незачем называть;он
очень богат и довольствуется тем,чтоплатитзаужины.ОНанаснова
забыли. Вдруг Вандевр заметил, что Дагнэ высунул голову в одной издверей
и знаками подзывает его. В спальнеоннашелхозяйкудома;онасидела
выпрямившись, с побелевшими губами, а Дагнэ и Жорж стояли тут жерядоми
смотрели на нее с удрученным видом.
- Что с вами? - спросил удивленно Вандевр. Нана не ответила,онадаже
не повернула головы. Он повторил вопрос.
- Что со мной! - воскликнула она наконец. - А то, что я не желаю, чтобы
на меня плевали!
Тут она разразилась, пользуясь первыми попавшими ейнаязыксловами.
Да, да, она не дура, она прекрасно все видит. За ужином над ней всевремя
издевались, говорили всякие гадости, чтобы показать, как ее презирают. Все
эти твари и в подметки-то ей не годятся!Нетуж,держитекарманшире,
больше она не станет разрываться на части, чтобы потом ее же поднималина
смех! Она не могла понять, что мешало ей вышвырнуть сейчас же за дверь всю
эту сволочь. Злоба душила ее, голос перешел в рыдания.
- Послушай-ка, душа моя, ты пьяна, - сказал Вандевр, переходя на"ты".
- Ну, будь умницей.
Но она отказывалась, она останется здесь.
- Может быть, я и пьяна, но я хочу, чтобы меня уважали.
Целых четвертьчасаДагнэиЖоржтщетноумолялиеевернутьсяв
столовую. Она упрямилась; ее гости могут делать все, что им угодно, -она
слишком презирает их, чтобы вернуться к ним. Ни за что, низачто!Хоть
режьте ее на мелкие кусочки - она останется в своей комнате.
- Мне следовало быть осторожнее, - снова заговорила она. -Видно,эта
дрянь Роза всему зачинщица. И тапорядочнаяженщина,которуюяждала,
наверно, не пришла из-за Розы.
Она имела в виду г-жу Робер. Вандевр дал честное слово, что г-жаРобер
отказалась сама. Он слушал и спорил без смеха, он привык к таким сценами
знал, как следовало общаться сженщинамилегкогоповедения,когдаони
находились в подобном состоянии. Однако при каждойегопопыткесхватить
Нана за руки, чтобы поднять ее со стула и увести, она начиналаотбиваться
с еще большей злостью. Ну, разве она поверит, что не Фошри отговорил графа
Мюффаприйти?ЭтотФошри-змеяподколодная,завистник,способный
обрушиться ни за что, ни про что на женщину и разбить ее счастье. Ведь она
прекрасно знает, что граф увлекся ею. Она могла бы его заполучить.
- Нет, моя милая, его - никогда! - воскликнул, смеясь, Вандевр.
Ведь она
прекрасно знает, что граф увлекся ею. Она могла бы его заполучить.
- Нет, моя милая, его - никогда! - воскликнул, смеясь, Вандевр.
- Почему же? - спросила она серьезно, немного отрезвившись.
- Да потому, что он вечно возится с попами, и если бы дотронулся до вас
кончиком пальца,тонадругойжеденьпобежалбыисповедоваться...
Послушайтесь доброго совета, не упускайте другого.
Нана с минуту молча раздумывала. Потом встала, промылахолоднойводой
глаза. Но когдаеехотелиувестивстоловую,онапродолжалазлобно
упираться. Вандевр, улыбаясь, покинул комнату и больше ненастаивал.Как
только он вышел, ее обуяла нежность, она бросилась на шею Дагнэ.
- Ах, милый мой Мими, - лепетала она, ты один только у меня иостался.
Я люблю тебя, ах, как люблю!.. Как былобыхорошовсегдабытьвместе.
Господи, какие мы, женщины, несчастные!
Заметив Жоржа, залившегося краской при видеихпоцелуев,онаиего
поцеловала. Мими не может ревновать к ребенку. Она хотела бы, чтобы Поль и
Жорж всегда жили в мире и согласии; как хорошо остаться так вотвтроеми
знать, что любишь друг друга.
Странный шум нарушил их беседу, в комнате раздавался чей-тохрап.Они
подумали, кто же это храпит, и вдругувиделиБорднава,который,видно,
расположился здесь после кофе. Онспалнадвухстульях,прислонившись
головой ккраюкроватиивытянувбольнуюногу.Соткрытымртоми
шевелившимся от каждого всхрапыванияносомонпоказалсяНанадотого
комичным, что она покатиласьсосмеху.Онавышлаизкомнаты,прошла
столовую и вошла в гостиную, хохоча все сильнее и сильнее;ДагнэиЖорж
шли за нею следом.
- Ох, милая моя, - проговорила она, почти бросаясь в объятия Розы, - вы
не можете себе вообразить, идите, взгляните сами.
Нана потащила за собой всех женщин.Оналасковобралаихзаруки,
тянула насильно, веселясь от всей души;всезаразилисьеесмехом.Вся
ватага исчезла; с минуту они, затаив дыхание, стояли вокругвеличественно
разлегшегося Борднава. Затем вернулись, и тут снова зазвенелсмех.Когда
кто-нибудь из них командовал "тише", наступаломолчаниеииздаливновь
раздавался храп Борднава.
Было около четырех часов утра. В столовой поставили карточный стол,за
который уселись Вандевр, Штейнер, Миньон и Лабордет. Стоязаихспиной,
Люси и Каролина держали пари то за одного, то за другого. Дремавшая Бланш,
недовольная проведенной ночью, спрашивала каждые пятьминутуВандевра,
скоро ли они уедут домой. В гостиной пытались устроить танцы. Дагнэ сел за
фортепиано "по-домашнему", как говорила Нана;онанехотелаприглашать
тапера. Мими играл сколько угодно вальсов иполек.Нотанцышливяло,
женщины болтали, усевшись надиванах.Вдругподнялсяшум.Одиннадцать
молодых людей ворвались целой толпой;онигромкосмеялисьвпередней,
проталкиваясь к дверям гостиной; пришли они прямо сбалавминистерстве
внутренних дел и были все вофракахибелыхгалстуках,сорденамив
петлицах.