Божемой!Онаготовабыла
заплакать, - настолько все это было хорошо и мило! Несомненно, она создана
для честной жизни. Она отталкивала Жоржа, который становился смелее.
- Нет, оставь меня, я не хочу... Это было бы очень гадко в твои годы...
Послушай, я буду твоей мамочкой.
Какая-то стыдливость сдерживала ее. Она вся покраснела, хотяниктоне
мог ее видеть.Позадинихкомнатанаполниласьмраком,апередними
молчаливо и неподвижно простиралась пустынная равнина. Никогда еще Нана не
испытывалатакогостыда.Понемногуонапочувствовала,чтослабеет,
несмотря на свое стыдливое чувство и сопротивление. Это переодевание,эта
женская рубашка и пеньюар все еще смешилиее;онакакбудтоигралас
подругой.
- О, это гадко, гадко, - бормотала Нана, сделав последнее усилие.
И в предчувствии дивной ночи она упала,какдевственница,вобъятия
юноши. Дом спал.
На следующий день, когда колокол в Фондет прозвонил к завтраку, столв
столовой уже не казался слишком большим. С первым поездом приехали Фошри и
Дагнэ, оба одновременно; азанимиприбылследующимпоездомграфде
Вандевр. Последним сошел внизЖорж;лицоегонемногопобледнело,под
глазами были синие круги. На вопросы присутствующих онответил,чтоему
гораздо лучше, но он еще не совсем пришел в себяпослесильнойголовной
боли. Г-жа Югонзаглядывалаемувглазасбеспокойнойулыбкой;она
поправила юноше плохо зачесанные в то утро волосы; он старалсяуклониться
отэтой,казалось,стеснявшейеголаски.Застоломонадружески
подтрунивала над Вандевром, говоря, что ждала его целых пять лет.
- Наконец-то вы здесь... Как же вы собрались?
Вандевр шутливо ответил, что накануне проиграл в клубе бешеные деньги и
решил уехать, намереваясь конец этому положить в провинции.
- Честное слово, это правда; найдите мне толькобогатуюнаследницу...
Здесь, должно быть, есть очаровательные женщины.
Старушка поблагодарила также Дагнэ иФошризато,чтоонилюбезно
согласились воспользоваться приглашением ее сына. Но ее ожидалещеболее
радостный сюрприз: вошел маркиз де Шуар, приехавший третьим поездом.
- Ах, вот оно что! - воскликнула она.-Вы,видно,назначилиздесь
сегодня друг другу свидание? Условились? Что случилось? Уж скольколетя
не могу всех вас собрать у себя, и вдруг вы появляетесь все сразу... О,я
не в претензии.
Поставили еще один прибор. Фошри сидел возле графини Мюффа иудивлялся
ее живости и веселому настроению после того, как видел ее такойтомнойв
строгой гостиной на улице Миромениль. Дагнэ, сидевшийполевуюрукуот
Эстеллы,напротив,казалось,беспокоилососедствовысокоймолчаливой
девушки;емубылинеприятныееострыелокти.МюффаиШуарискоса
посматривали друг на друга.Вандеврпродолжалшутитьпоповодусвоей
будущей женитьбы.
- Кстати, насчет дамы, - сказала наконец г-жаЮгон,-уменяновая
соседка, вы, должно быть, ее знаете.
Вандеврпродолжалшутитьпоповодусвоей
будущей женитьбы.
- Кстати, насчет дамы, - сказала наконец г-жаЮгон,-уменяновая
соседка, вы, должно быть, ее знаете.
И она назвала Нана. Вандевр притворился, будто чрезвычайно удивлен.
- Как? Усадьба Нана, оказывается, тут, по соседству?
Фошри и Дагнэ такжевыразилиудивлениегромогласнымивосклицаниями.
Маркиз де Шуар ел куриную грудку и, казалось, ничего не понимал.Ниодин
из мужчин не улыбнулся.
- Ну да, - ответила старушка, - говорю вам, эта особа приехала какраз
вчера вечером в Миньоту. Я узнала все сегодня утром от садовника.
На этот раз мужчины не сумелискрытьсвоегоудивления.Всеподняли
голову. Как? Нана приехала? А ведь ониожидалиеетольконаследующий
день, они думали, что опередили ее!ТолькоЖоржсидел,опустивглаза,
устало разглядывая свой стакан. С самогоначалазавтракаон,казалось,
дремал, неопределенно улыбаясь.
- Тебевсеещенездоровится,Зизи?-спросилаунегомать,не
спускавшая с него глаз.
Он вздрогнул и, краснея, ответил, что совсем здоров; а на лице еговсе
еще оставалось томное и жадное выражение, как у девушки,котораяслишком
много танцевала.
- Что это у тебя на шее? - испуганно спросилаг-жаЮгон.-Какое-то
красное пятно!
Он смутился и пробормотал, что не знает; унегонашееничегонет.
Затем, подняв воротник сорочки, будто вспомнил:
- Ах, да! Меня укусило какое-то насекомое.
МаркиздеШуарискосавзглянулнакрасноепятнышко.Мюффатоже
посмотрел на Жоржа. К концу завтрака гости стали обсуждать планы прогулок.
Фошри все больше и больше волновал смех графини.Когдаонпередавалей
тарелку с фруктами, их руки встретились, и она посмотрелананеготаким
глубоким взглядом своих черных глаз,чтоонсновавспомнилпризнание,
сделанное ему однажды вечером под пьяную руку приятелем. Вообщеонабыла
уже не та, она изменилась; даже серое фуляровое платье,мягкооблегавшее
плечи, обнаруживало какую-то небрежность,проникшуювееизысканноеи
нервозное изящество.
Выйдя из-за стола, Дагнэ и Фошри немногоотстали,ипервыйотпустил
грубую шутку по адресу Эстеллы:
- Хорошенький подарочек мужу - этакая палка.
Но когда журналист назвал ему цифруееприданого-четырестатысяч
франков, - он сразу стал серьезен.
- А мать? - спросил Фошри. - Шикарная женщина, не правда ли?
- О да, за такой недурно бы приударить!.. Только к ней не подступишься,
милый мой!
- Ну, это еще вопрос!.. Надо попробовать.
В этот день не предполагалось гулять; дождь сновалилкакизведра.
Жорж поспешил исчезнутьизаперсянаключвсвоейкомнате.Мужчины
избегали объяснений друг с другом, прекрасно понимая, чтопривлекловсех
их сюда. Вандевр, проигравшись в пух и прах,действительнорешилпожить
некоторое время на подножном корму и рассчитывал на соседство какой-нибудь
приятельницы,чтобынеслишкомскучатьвдеревне.