Фошри,пользуясь
отпуском, даннымемуРозой,котораявтовремябылаоченьзанята,
намеревался поговорить с Нана о второй статье в том случае, еслиобаони
разнежатся на лоне природы. Дагнэ, который дулся на молодую женщину стех
пор, как появилсяШтеннер,мечталсновасойтисьснейилихотябы
подобрать какие-нибудь крохи ласк, если представится благоприятный случай.
Что касается маркиза де Шуар, то он ждал, когда пробьет его час. Ноиз
всех мужчин, погнавшихся по следу этой Венеры, еще не смывшей румян, самым
пылким был граф Мюффа; более, нежели остальных, его мучили новые ощущения:
желание, страх и гнев, раздиравшие его потрясенноесущество.Онполучил
твердое обещание, Нана ждала его. Почему же она уехала двумя днями раньше?
Он решил отправиться в Миньоту в тот же день после обеда.
Вечером, когдаграфвыходилизпарка,Жоржпомчалсязаним.Он
предоставил ему идти по Гюмьерской дороге, а сам перешел вброд Шу и влетел
к Нана, запыхавшись, взбешенный, со слезами на глазах.Ах,онпрекрасно
все понял: этот старый хрыч направляетсясюда,онспешитнасвидание.
Нана, пораженная сценойревности,обнялаюношуисталавсяческиего
утешать. Да нет же, он ошибается, она никого не ждет; если этот господин и
придет, то она тут ни причем.ГлупыйЗизи,портитсебекровьиз-за
пустяков! Онакляласьголовойсына,чтолюбиттолькосвоегоЖоржа,
целовала его и вытирала ему слезы.
- Слушай, вот ты увидишь, что я вседелаютолькодлятебя.Приехал
Штейнер, он здесь наверху... Тыпрекраснознаешь,чтоянемогуего
прогнать.
- Да, я знаю, я о нем и не говорю, - прошептал юноша.
- Ну вот, яотправилаеговкрайнююкомнатуисказалаему,что
нездорова. Он распаковывает своисундуки...Разниктотебяневидел,
поднимись скорей ко мне в спальню, спрячься там и жди меня.
Жорж бросился к ней на шею. Значит, это правда, она его чуточкулюбит?
Значит, они, как вчера, потушат лампу и до утра останутся в темноте? Когда
послышался звонок, Жорж живо выбежал из комнаты. Наверху,вспальне,он
тотчас же снял ботинки, чтобы не шуметь; потом спрятался, усевшись на полу
за портьерой, и стал послушно ждать.
Нана приняла графа Мюффа все еще взволнованная,чувствуясебякак-то
неловко. Она обещала ему, она даже хотела сдержать слово, так каксчитала
его человекомсерьезным.Но,право,ктожемогпредвидетьто,что
случилось накануне? Путешествие, незнакомый ей дом, юноша, которыйпришел
к ней, весь мокрый от дождя! Ах, как было хорошо икакчудеснобылобы
продолжать все это! Тем хуже для графа. Три месяца она водила его занос,
разыгрывая порядочную женщину, чтобы еще больше разжечь его. Ну что ж! Она
будет продолжать ту же игру, а если ему ни понравится, он может уйти!Она
предпочитала лучше все бросить, чем обмануть Жоржа.
Граф степенно сел, словно сосед по имению, явившийся с визитом.Только
руки егодрожали.Наэтусангвиническую,нетронутуюнатуружелание,
разожженное искусной тактикой Нана, произвело в концеконцовразрушающее
действие.
Граф степенно сел, словно сосед по имению, явившийся с визитом.Только
руки егодрожали.Наэтусангвиническую,нетронутуюнатуружелание,
разожженное искусной тактикой Нана, произвело в концеконцовразрушающее
действие. Этот важный человек, камергер, с таким достоинствомпроходивший
по залам Тюильри, кусал по ночам подушку и рыдал от отчаяния, вызываявсе
тот же чувственный образ. Теперь он решил покончить с этим. Подороге,в
глубокой предвечерней тишине, он мечтал о грубом насилии. И сейчас,после
первых же слов, он хотел схватить Нана за руки.
- Не надо, не надо, осторожно, - сказалаонасулыбкой,просто,не
сердясь.
Мюффа снова схватил ее, стиснув зубы, а так как Нана сталаотбиваться,
он грубо напомнил ей, что пришел обладать ею.Онапродолжалаулыбаться,
хотя все же была немного смущена, и держала его заруки.Чтобысмягчить
свой отказ, она обратилась к нему на ты.
- Слушай, голубчик, ну, успокойся... Право же,янемогу...Штейнер
наверху.
Но он обезумел; никогда еще ей не приходилось видеть мужчину в подобном
состоянии. Ей стало страшно, она закрыла ему ротрукой,чтобызаглушить
готовый вырваться у него крик, и, понизив голос,умолялаегозамолчать,
оставить ее. Штейнер спускалсяслестницы.КогдаШтейнервошел,Нана
говорила, томно полулежа в кресле:
- Я обожаю деревню.
Она повернула голову.
- Мой друг, граф Мюффа гулял и зашел к нам на огонек, чтобыпоздравить
с приездом.
Мужчины подали друг другу руки. Граф Мюффа молчал; лицо егооставалось
в тени. Штейнер был угрюм. Заговорили о Париже: дела шли из рук вон плохо,
набиржетворилиськакие-тобезобразия.ЧетвертьчасаспустяМюффа
откланялся. Когда Нана вышла егопровожать,онпопросилназначитьему
свидание на следующую ночь, но получил отказ. Штейнер почти тотчас же ушел
наверх спать, ворча на вечные бабьинедомогания.Наконец-тоейудалось
спровадить обоих стариков. Поднявшись к себе в спальню, Нана увидела,что
Жорж все еще смирно сидит за портьерой. В комнате былотемно.Нанасела
возле него, но он повалил ее; тогда они сталииграть,катаясьпополу,
останавливаясь и заглушая смех поцелуями, когда задевали босыми ногамиза
какую-нибудь мебель.
Вдали по Гюмьерской дороге медленно шел граф Мюффа сошляпойвруке,
подставляя пылающую голову тихой ночной прохладе.
Следующие затем дни были полны очарования. В объятиях юного ЖоржаНана
снова чувствовала себя пятнадцатилетней девочкой. От егонежнойласкив
ней, уже привыкшей к мужчинамипресыщенной,словновновьраспускался
цветок любви. Временами онавнезапнокраснела,трепеталаотволнения,
иногда же у нее появлялась потребность смеяться или плакать; внейвдруг
заговорила беспокойная девственность, полнаястыдливыхжеланий.Никогда
еще не испытывалаонатакихтрогательныхчувств.Ребенкомоначасто
мечтала о том, чтобы жить на лугускозочкой,послетогокакувидела
однажды на крепостном валу привязанную к колышку блеявшую козу.